— Какую сделку? Это ты будешь спрашивать, Климович? До тебя новости не доходят! Ничего не знаешь!
Боря забеспокоился.
— А что я должен знать? Всё по плану…
— Со вчерашнего дня нет никакого плана! — отрезал Сахновский. — И сделки нет! Осипова убрали…
— Что? — переспросил Борис. — Его… Как это?
— Как обычно в таких случаях, — почти спокойным голосом, в котором лишь едва слышался лёгкий отзвук недавней истерики, ответил Сахновский. — Свинцом в башку. Похитили портфель, мобильный, портмоне.
— Ограбление? — с надеждой в голосе предположил Борис.
— Чёрта с два! — снова взорвался Сахновский. — Климович, ты плохо соображать стал в последнее время. И не обижайся на правду! Плохо!
Последняя вспышка гнева была совсем короткой. Сахновский замолчал, тяжело дыша в трубку.
— Объясни всё спокойно, по порядку, — едва сдерживая раздражение, произнёс Борис. — Где его убрали? Как? Кто именно?
— Я мало что знаю, — ответил Сахновский. — Сначала расследованием менты занимались, а сегодня все материалы у них забрали в ФСБ. У меня там есть информатор… Но фээсбешники явно не в курсе! Они сами понять не могут, ко мне обращались! Представляешь? Кто сработал — ни хрена понять не могу! Моя служба безопасности землю роет — никаких следов. Никаких! У нас же крыша до администрации президента растёт, мы бы раскопали всё, что можно. А тут — глухарь! Ни уголовник, ни менты, ни чекисты… Башка кругом идёт!
— Как это случилось? — повторил вопрос Борис. — Когда?
— Вчера…
Сахновский захрипел и закашлял, подавившись слюной. От неожиданного хрипа его Борис невольно вздрогнул. И стало почему-то холодно.
— Вчера его уложили. Он на переговоры приехал, встречался с Семенко, директором института. Должны были установить срок передачи документации. Там оригиналы уходили, не копии! Мы с чекистами всё согласовали, и их долю заложили…
— Я помню, — тихим голосом откликнулся Борис. — Продолжай, Гриша, не уходи в сторону.
— В институте его и отследили, — срывающимся голосом продолжал Сахновский. — И как отследили! Едва от директора вышел… Вместе с телохранителем! Там ещё какой-то свидетель есть, да он ничего вспомнить не может. Его так башкой об пол приложили, что всё из головы вылетело.
— Следили, стало быть, — прошептал Борис.
— Следили! — охотно подхватил Сахновский. — Шаг за шагом вели. И убрали именно в институте! Чтобы директора запугать и замазать. У Семенко с сердцем плохо, в больницу лёг. В несознанку ушёл, от всего отказывается. Никакой сделки, дескать! Ничего не знаю! Боря, родной…
Сахновский всхлипнул.
«Когда это я тебе родным стал?» удивлённо подумал Климович.