Чаша эта, изготовленная по заказу и чертежам доктора, отлита был из титана и покрыта сверху тонким слоем сплава золота и серебра.
И украшена была рельефным узором, разделённым на три ряда.
Первый ряд, у самого края чаши, образовывали соединения накладывающихся друг на друга окружностей, многоугольников и изломанных линий.
По второму же ряду, замыкая вокруг чаши магическое кольцо, тянулись по серебру длинные чешуйчатые драконьи хвосты.
А третий ряд, расположенный внизу, у самой ножки чаши, заполнен был сложными цветочным орнаментом, в котором тигровые орхидеи и сияющие облачной белизной лилии сплетались со скрученными в тёмные спирали стеблями чертополоха.
Казалось, будто в декоре сложили картинки, наугад и без всякого смысла (или без всякого видимого и постижимого человеческим разумом смысла) вырванные из чьих-то бесконечных больных снов.
Чаша была пуста. Словно желая подчеркнуть это, Наталья Петровна наклонилась и провела рукой по её дну.
Больные всё с теми же улыбками смотрели на неё. Лица их сделались безжизненными, похожими на резиновые растянутые маски.
Наталья Петровна вышла из круга и встала у стены, плотно прижавшись спиной к покрытой пористым полимером плитке.
Ей хотелось скрыть напряжение и страх, который охватывал её всякий раз, когда приходилось ей присутствовать на занятиях по так называемой «групповой терапии».
Она пыталась быть спокойной или хотя бы выглядеть таковой, но плечи и руки подрагивали от волнения.
И она плотней прижималась спиной к стене.
— Спасибо, — поблагодарил её доктор.
Он произнёс это вежливо и совершенно равнодушно. Её страх был ему совершенно безразличен. Он не замечал её подрагивающих рук.
И его совершенно не заботило то, что чаша, которую несла его помощница, слишком тяжела была для женских рук.
Для Балицкого важно было только то, что чашу в круг внёс человек, которого он, именно он наделил способностью беспрепятственно и безнаказанно пересекать пределы круга.
Пересекать границу, неприступную для всех остальных людей, для сотрудников спеццентра и Управления, для всех без исключения врачей, санитаров, надзирателей, охранников, инструкторов, офицеров и самых высокопоставленных чиновников.
Для всех, кроме неё!
Потому что любой другой человек, кроме неё, рискнувший зайти в ритуальный круг, был бы мгновенно убит больными.
А её — встретили улыбками.
В круге могут быть только доктор, больные — и она.
Велика честь и высшая степень защиты дарованы ей доктором.
И стоит ли замечать её глупый страх?
Люди любят пугать себя…
«Стой… Или уходи… Главное — не мешай!»