— Радист! — радостно воскликнул Касси.
Он бросился было к Легерту. Но неожиданно замер и тревожным голосом спросил:
— А Флесс?
Легерт промолчал в ответ.
Он постоял немного, переводя дыхание, потом снял ремень с плеча и положил рацию на землю.
Показал на неё и прошептал, растянув в слабой улыбке побелевшие губы:
— Вот, сохранил… Пригодится, вдруг…
«У меня достаточно сил…»
Темнота. Вспышка. Темнота.
Бросает: вверх, вниз, снова вверх, в бездну — полёт, обрыв.
Дверь в пилотскую кабину выбита взрывной волной. Огонь ползёт по переборкам.
Кожа вздувается от жара. Волдыри — на лбу, на щеках.
На пол. Ползти.
Он оглядывается. Женщина… Та, что он нёс.
Удар. Пол снова стал потолком. Когда же прекратится эта карусель?
Он потерял сознание. Ненадолго.
Он снова пришёл в себя. Горячий металл, борт — сбитый вертолёт докатился до дна, остановился с креном на борт.
Свежий воздух.
— Есть кто-нибудь? Здесь есть?
Его голос тих, до беззвучности.
Тела вокруг: скрюченные, влажные и скользкие от крови, неподвижные. Трупы?
Голова кружится. Тяжело дышать.
Он хватает кого-то за рукав, пытается тащить.
«Она жива? Кто-нибудь жив?»
Руки слабеют. Пальцы разжимаются.
Откуда это дуновение ветра? Почему дым в салоне разбавлен сладким воздухом леса?
«Ползти…»
Свет. Огонь.
У него над головой, в проёме выбитого взрывом люка: тёмное ночное небо с редкими звёздами, сполохи огня.
— Выходите… Выходите…
Он хрипит. Рот пересох. Горло, губы — будто в песке, в мелком песке, абразивом сдирает плёнку, тонкую плёнку, слизистые…
Болят.
Он ползёт. Цепляясь за искорёженные кресла, за свисающие со стен страховочные сетки, за вырванные из коробов провода.
Вверх, к выходу.
Он оглядывается. За спиной, теперь уже ясно различимое при свете близящегося пожара, месиво тел.
«Можно кого-то спасти… Можно?»
Он возвращается. Ползёт назад.
Тела, тела… Лица в чёрно-синих пятнах гематом, в багровых пятнах и пузырях ожогов. Вывернутые в суставах руки, раны, кровь, кровь…
«Неужели только я? Я один?»
Кто-то стонет.
— Не уходите… Нельзя уходить! Больно! Ноги мои…
Прямо навстречу ему, по проходу ползёт Эшбер. Лицо его залито какой-то тёмной, дымящейся жидкостью. Из глазниц стекает слизь. Он ползёт, он не может встать: ноги его чуть ниже колен раздроблены, кровь фонтанами бьёт из ран.
Аден отползает назад. Он пятится, отступает всё дальше и дальше…
— Я же слышу, — шепчет Эшбер.
Он водит руками по воздуху.
— Нельзя уходить! — кричит охранник.
Он слабеет, он уже не может держать голову. Не может дальше ползти.
— Ноги, — всхлипну, произносит Эшбер.
Он опускает голову. Он дрожит.
Аден, развернувшись, снова ползёт к выходу.