Я по молодости и своему максимализму про себя ее осуждала. Ну как так не держать себя в руках?
Сейчас мне 68 лет, я стала такая же.
Не потому, что забываю, где у меня лежит узелок, завещание и прочие дела, или всерьез не помню, что уже сто раз об этом говорила и дочкам и внучкам.
Просто появилась необъяснимая потребность проговорить это еще раз. Это своего рода тоже мягкая амортизация при вхождении в новое свое социальное положение.
В сотый раз для себя повторяю: «Не суди…»
Так вот, Гене очень не нравилось, такое буйство зелени на тещиной могиле. Однажды он мне показал, что считает образцом подобного случая. Я не придала этому значения, считая, что выбирать придется не мне.
Оказывается, пришлось. Как часто мы не придаем значения мнению своих близких, а потом горько сожалеем о своей невнимательности, пытаясь вспомнить, что нам хотели сказать. Я все же отыскала эталон. И сейчас мой муж покоится так же, как он однажды показал мне. Я выполнила его предпочтение. Строгая ограда. Черный гранит. Ни единой лишней травиночки. Только кустик флоксов. А за оградой прямо около дороги можжевельник, туя и елочка. То, что он хотел посадить на нашем участке дома, а я не разрешала из-за того, что это плохая примета. Все равно не помогло.
Посадила я их в начале лета. Продавец сказала, что поливать их надо беспрерывно до самой осени. Так у меня появилась легальная причина очень часто быть на кладбище. То родственников попрошу. То друзей. То на такси приеду. Плохо, когда зависима от транспорта, и стесняешься сказать, что тебе просто поплакать там хочется, а самостоятельно доехать не можешь.
Но недавно подружка догадалась, или подсказал кто. Они с ее мужем отвезли меня на кладбище, а сами отъехали по своим делам. Я в первый раз осталась наедине со своим Геной. Рухнула и завыла. Сколько я так кричала и плакала, ползая на коленях, я не помню. Но когда друзья вернулись, я уже прополола травку, прибралась за оградкой и тихо сидела на скамеечке. Спасибо!!! Большое спасибо. Такого дорогого подарка мне со дня кончины никто не делал.
Вернулась домой и через несколько дней поймала себя на мысли, что у меня появилось состояние какого-то хрупкого душевного равновесия. Я даже стала про себя иногда мурлыкать какую-то мелодию. Очевидно, все эти восемь месяцев мне не давала покоя невыплаканность именно на могилке. Сейчас, как говорят психологи, гештальт был завершен. Это не значит, что душа успокоилась. Я и сейчас, пока писала, заплакала. Но это уже не та безумная боль и волчья тоска. Как сказала одна женщина на форуме: «Теперь я его, наконец, похоронила»,