— Это кто их так научил?
— «Простокваша»? Да я научила. Лучше я, чем Толик. Ох, Наташа, есть у меня один там Толик, фамилия Беренев. Я с ним намучилась. Такой смышленый, такой юморист.
— Сколько ж ему? — Наташа испытывала какое-то странное чувство от этого разговора о детях. Сладкое и горькое одновременно.
— Дак три же. Им всем по три. Младшая группа. Этот мой Толик что придумал — мы поставили мышеловки в недоступные места, ну мышки у нас завелись. Как ее Толик достал — не знаю. И что он делает? Он Саше Панкратову берет пипиську и этой мышеловкой — хлоп! Представляешь?
— С ума сойти! — Наташа еле сдерживалась, чтобы не улыбнуться. — А Саша твой зачем же сунул?
— А ему Толик сказал, что будет так хорошо, как будто мандаринку скушал.
— Мандаринку?! — Нет, Наташа уже не могла удержаться.
— Вот, всем смешно! — сказала Машка с досадой. — А мы этого Сашу Панкратова к врачу. Там у него все посинело…
— И что… врач? — уже почти рыдала от смеха Наташа.
— Врач говорит — за дальнейшее не ручаюсь.
— Несчастный Саша Панкратов!
— Да, тебе смех, а ему каково с кривой пиписькой жить?
Наташка сползла со стула на пол.
— Ой, Машка, перестань, я помру со смеху!..
— И вот чего все смеются? Грустно…
— Машка, перестань!
Наташа успокоилась, только попив воды. Улыбка теперь то и дело возвращалась, когда она вспоминала этот Машкин рассказ.
— А про Вадика хочешь знать? — заговорщицки спросила Машка, когда Наташа перестала хихикать.
— В газете, наверное, работает или на радио?
— Какой там?! Бери выше. Поступил в школу милиции.
— Вадик? — опешила Наташа.
— Ну. Представляешь, встречаю его — в форме, такой красивый. «Гражданка Кулешова, пройдемте!»
— Вадик милиционер?
— Ну. А что?
— Ну, я думала… Он же стихи писал, прозу… Странно…
— Больше не пишет. Говорит — завязал. Стихи, говорит, пишут влюбленные, а я никого не люблю. Такой прям!
— А Шубенков? — осторожно спросила Наташа.
— Поступил. В Ярославле учится. Приезжал тут на каникулы…
— В военное?
— Почему? В театральное училище. Он же всегда хотел артистом быть.
— Фу-у, — облегченно вздохнула Наташа. Здесь ее ожидания оправдались. — Ну и что?
— Такой стал — не подойди! Артист. «Мария Кулешова? Вы за автографом? Я раздаю по пятницам».
— Такой же остался… А Симонов? Что Симонов делает?
— А завтра сама увидишь, не скажу.
— А что, что?
— Очень хорошо устроился. Сама увидишь.
— Ну скажи, Маш.
— Не-а. Не скажу. Бутылки принимает.
— Какие бутылки?
— Обыкновенные. Разные. Как раз завтра к нему собралась. Он у меня всегда берет.
— Интересно… — растерянно сказала Наташа. Действительно, столько новостей…