В школе было пусто и гулко. Ходили по коридорам какие-то люди со стремянками, что-то приколачивали, красили…
Девушки заглянули в учительскую.
— Наташа! Денисова!
Это была Антонина, математичка. Как раз та, из-за которой Наташка в девятом классе устроила забастовку.
— Ой, миленькая моя! — причитала Антонина. — Ой, родненькая.
Антонина была красавицей и законодательницей мод в Верхневолжске. Все девчонки завидовали ей. Теперь Наташа видела, что Антонина не так уж и хороша, не так уж модна. Москва многое отменила в Наташиных убеждениях.
Антонина усадила девушек и стала расспрашивать о житье-бытье. Конечно, коснулись и смерти Нины Сергеевны. Антонина рассказала о похоронах. Тихо говорила, грустно.
— Мама мне накануне сказала — вы хорошая учительница. Любите свой предмет. Ребят тоже можно любить. Она такая тактичная была… Получилось, что это она мне завещала…
Наташа сидела, опустив голову. Она прекрасно знала, что мама не могла ничего подобного сказать никому из учителей, а тем более Антонине. Но вот человеку так хочется. Зачем разубеждать. Действительно, Антонине бы еще детей полюбить.
— А вы-то как? — спросила Наташа, чтобы уйти от тяжелой темы. Теперь она могла и бывшей своей учительнице задать обыденный вопрос о жизни.
— Уравнение с двумя неизвестными, — с улыбкой ответила Антонина. — Я же развелась, вы знаете? Сходила замуж называется. Теперь два неизвестных — хочу ли я снова замуж и хочет ли кто меня в жены? А у тебя как с Андреем?
— Все хорошо, — честно ответила Наташа. — Учимся, работаем…
— Вы молодцы… Но и Маша тоже молодец. Как у тебя, Маша?
— Уравнение с тремя неизвестными, — сказала Машка.
— С тремя?
— Да. Первые два, как у вас. А третье — почему я такая непутевая?
Музей был в новом, отстроенном из стекла и бетона доме действительно рядом со школой.
Огромное здание, паркетные полы, ковровые дорожки, хрустальные светильники. Скульптура Родины-освободительницы в обширном холле. Все дорого и помпезно.
А вот сама экспозиция занимала только небольшую часть верхнего зала. Несколько стендов, под стеклом пробитые каски, партбилеты, треугольники фронтовых писем. Война не дошла до Верхневолжска, здесь в каждом клочке земли не лежали кости убиенных.
Наташа испытывала странное чувство неловкости. Они с Машей были в музее одни, не считая многочисленных смотрительниц, которые мирно дремали в каждом углу.
— За полгода отгрохали, — сказала Машка, как бы отвечая на неловкость Наташи.
Действительно, память о войне надо чтить. Но когда вокруг покосившиеся избенки, обваливающиеся потолки в детских садах, немощеные дороги…