Нож у Ланы был на пару порядков лучше того, которым она в юности кромсала ржавую колючую проволоку во время той вылазки, когда они с Тимом попали в кирталь. Так что срезать крепления квадратной сетки, через которую в коридор подавался воздух, труда не составило. Рабке заверил, что ни один сканер из числа находящихся в радиусе двадцати метров их не выпасет… ага!
Должно быть, незадачливая троица так и не поняла, что произошло: извлеченная Ланой из нагрудного кармана световая граната была поставлена на ударное действие и сработала, как только маленький черный шарик упал под ноги противнику.
Фогель не подкачал: двое упали со свернутыми шеями, а третьего, самого худого, ошеломлённого ударом затянутого в броневую перчатку кулака, втянули в воздуховод. И вернули сетку на место.
"Язык" хотел заартачиться. Правда, хотел. Кричать он не мог, но и говорить не собирался. И тут Лана добрым словом помянула "Маникюрный салон Лю", где ей сделали весьма модное у мринов и мрин напыление на кончики ногтей. Когда на стальной стенке воздуховода прямо перед носом пленника появился многозначительно перечеркнутый знак бесконечности, а потом те же самые ногти слегка погладили щеку, информация потекла рекой. Верно па говорил: то, что ты можешь сделать руками, впечатляет больше оружия. Потому что оружие у всех, а руки у тебя.
Численность… примерное расположение… плохо. Отвратительно. Проклятье, они не дураки, совсем не дураки! Ладно, раз взялись, будем делать.
И в коридоре, примыкающем к центральному ходовому посту, закипел бой. Причем численный перевес был на стороне тех, кто захватил лайнер. Курсантов оставалось всё меньше, а поток новых и новых "джентлей" и не думал иссякать. Закончились световые и шумовые гранаты. Некогда было перезарядить арбалет, и Лана его бросила. Мечи потяжелели — действие впрыснутых послушным "абордажником" стимуляторов сходило на нет. И в этот момент дверь рубки поползла в сторону.
Не раздумывая, Лана кинулась внутрь и тут же упала, напоровшись на страшный удар в грудь. Оставшаяся за спиной дверь встала на место, забрало шлема бесцеремонно откинули, и склонившийся над обезоруженной девушкой человек ехидно усмехнулся:
— Привет, кошечка!
— Привет, мышечка, — процедила Лана, прикидывая, как бы взять за свою жизнь максимально высокую цену.
А потом произошло… что-то.
Когда окружающая действительность вернулась к ней, рубка представляла собой зрелище весьма занимательное. Для начала, в ней было почти темно, если не считать сыплющего искрами пульта управления. Оно и к лучшему: как всякая нормальная женщина, крови, чужой и своей собственной, Лана не боялась. Но здесь и сейчас кровью было залито всё. Воняло дерьмом, горелой пластмассой, всё той же кровью и жареным мясом.