Вечером ближайшей пятницы я уже садился в вагон «Суры». Позавчера звонил Стефанович, пригласил на субботнюю премьеру фильма «Женщина, которая поёт» меня и маму, пообещав парочку пригласительных. Эти выходные у меня были свободными, и в общем-то я готов был метнуться в столицу, хоть она уже и поднадоела мне в последнее время. Но ехать всё равно придётся, так как 26 февраля в Калинине, то бишь бывшей Твери (а возможно и будущей), стартует первенство РСФСР. Придётся высаживаться на Казанском и чесать на Ленинградский вокзал, а оттуда электричкой до Калинина. То есть если я еду на премьеру, то в Пензу мне возвращаться не резон, поэтому я и захватил с собой сумку с боксёрской амуницией. Ночь в Москве как-нибудь переживу, а с утра или днём, как захочу уже, можно будет сесть на электричку до Калинина.
Там уже пересечёмся с Храбсковым, в воскресенье же заселимся в гостиницу. Это у него уже там свои какие-то договорённости с организаторами. Просто знаю, где и когда мы с ним там встречаемся. А вообще нам с Анатольичем, по ходу, неделю придётся куковать в одном номере местной гостиницы. Неделю – если я пройду весь путь до финала, в чём у меня почти не было сомнений. Заявлять же меня Анатольич собрался в полутяжёлую весовую категорию, так как ниже 77 кг мой вес ни за что не желал опускаться.
Так вот, в эти выходные у меня никаких дел вроде бы не намечалось, поэтому лично я мог смотаться в столицу, а вот мама вынуждена была отказаться – она пообещала бабушке, что навестит её в воскресенье, привезёт фрукты. В санатории кормили неплохо, но бабуле под конец зимы захотелось яблочек с апельсинами, о чём она так и заявила в прошлое наше посещение, узнав нас не с первого раза. Деменция прогрессировала, и мы перед уходом зашли к главврачу, заплатив очередной взнос за содержание престарелой родственницы и поинтересовавшись состоянием бабули. Та нас успокоила, намекнув, мол, не переживайте, за ваши деньги уход за ней будет самый наилучший.
Что ж теперь, получается, пригласительный пропадает? И тут я подумал, а почему бы не уговорить съездить Ингу? Так ведь и уговаривать не пришлось, отложила все свои дела и дала согласие. Я на всякий случай позвонил Стефановичу, предупредил, что вместо мамы приедет моя девушка. Александр Борисович не имел ничего против, даже, как показалось мне, обрадовался. Хм, с чего бы ему радоваться, глаз что ли, на Ингу положил? Помню, он ещё в «Праге» после «Песни-78» то и дело бросал в её сторону масляные взгляды… У-у-у, старый перец! Впрочем, какой уж там старый, ему ещё и сорока нет. Вот уж кто старый – так это я, хотя и выгляжу подростком. Но об этом я старался не слишком думать, а то додумаюсь до того, что начну обвинять себя в педофилии.