– Нет, чеки самому ещё пригодятся, – мотнул я головой.
После чего мы с Ингой продолжили было наш путь, но долговязый оказался настойчив.
– Хорошие деньги предлагаю, зря отказываешься.
– Может, импортные шмотки нужны?
Это уже другой спросил, коренастый тип с усиками, в джинсах и цветастой, совсем не шедшей ему куртке.
– Шмотки не нужны, спасибо, мы тут другое смотрели.
– Так ты скажи, что надо, может, у нас есть, – вклинился третий, с волосами до плеч и сигаретой в зубах.
– Гитара нужна, штатовская, вряд ли у вас такая найдётся.
– Так ты музыкант, что ли? Погоди-ка, ты мне кого-то напоминаешь… Бл… парни, да это, кажись, Максим Варченко!
– Точняк, он! – подхватил долговязый. – И я смотрю, вроде как лицо знакомое. О, а я же по «голосу» слышал, что он премию «Грэмми» выиграл с песней английском, как её… Во, вспомнил – «Heart-Shaped Box»! Она у меня даже на кассете есть.
– Так ты чё, реально «Грэмми» выиграл? – подозрительно прищурился парень в яркой куртке.
– Реально, только саму статуэтку мне, возможно, так и не удастся подержать в руках.
Дальше, когда эмоции поутихли, выяснилось, что у одного из парней – а именно длинноволосого Вити, имеется знакомый, специализирующийся на доставке и продаже музыкальных инструментов. Вот у него точно есть всё! И он даже готов нас немедленно к нему проводить, если конечно, мы ему оплатим не только проезд. Всё ж таки человек время потратит, а оно в его работе дороге, вдруг выгодного клиента здесь упустит.
– Если сделка состоится, то полтинник с меня, – пообещал я.
– А если нет?
– Десяткой отдарюсь.
Витя задумался ненадолго, потом махнул рукой:
– Ладно, идёт. Только я с автомата позвоню Вадиму Николаевичу, может, его дома нет… И как ты говоришь гитара называется? Ага, постараюсь запомнить.
Витя вернулся через пять минут, видно, телефон-автомат находился недалеко.
– Дома он, и говорит, этот, как его, «Gibson» какой-то есть мол, пусть приезжает такой знаменитый клиент и смотрит. По цене не спрашивал, такие вещи уже при личной встрече обговариваются.
Вадим Николаевич обитал на третьем этаже дома № 17 на Большой Ордынке.
– Здесь Ахматова жила в 13-й квартире, как раз под квартирой Вадима Николаича, – пояснил Витёк.
Мы поднялись на нужный нам этаж 5-этажного строения дореволюционной постройки и, остановившись у крепкой металлической двери, Витя позвонил условленным образом – два коротких, один длинный. Затем замер перед глазком, растянув губы в улыбке, после чего где-то минуту спустя защёлкали засовы и на пороге появился одетый в «адидасовский» спортивный костюм… Олег Басилашвили. Тот самый, из «Служебного романа», а не дряхлый борец с путинским режимом. Я даже опешил на какое-то мгновение, застыв, кажется, с раскрытым ртом.