Все трое оглянулись. Весенний Днестр в эти дни становился все шире и шире. Паводок уже наступал на остров Турунчук.
— Да, — задумчиво начал наштадив, — еще денька два — и затопит перевалочный пункт. Тогда со снабжением будет очень трудно. Скоро, очень скоро снимемся с места — и тогда…
— Пожалуйста, к столу! — громко позвал адъютант.
На плацдарме — затишье. Поэтому решили позавтракать не в землянке, а на воздухе. Скатерть расстелили на густой, недавно пробившейся травке.
Только уселись, в землянке зазвонил телефон. Адъютант доложил о том, что штаб армии просит Гайнулина.
Пока наштадив разговаривал по телефону, мы ждали. Гаврилов налил по стопке и стал открывать еще одну банку тушенки.
— Уже одиннадцать, а во рту у нас маковой росинки не было, — сказал он.
— Да, надо подкрепиться, кто знает, когда еще сегодня пообедаем, — ответил я.
Наконец, Гайнулин вышел из блиндажа. В воздухе снова противно заныло, загромыхали разрывы артиллерийских снарядов. Один пришелся у блиндажа, из которого выходил подполковник. Мы с Гавриловым бросились туда, чтобы увести Гайнулина в укрытие. Но уже было поздно. Сжав зубы от боли, Гайнулин не смог сам двигаться. Вскоре он потерял сознание…
…До ночи, той единственной возможности, когда начинает работать переправа, было очень далеко. Полковой врач сказал, что он сделал все, что в его силах. Теперь надежда только на дивизионный медсанбат.
…Ночью раненого перевезли на восточный берег. Он не приходил в сознание до следующего утра. Ровно в полдень мы узнали: начальник штаба дивизии подполковник Гайнулин умер…
Весенние зори. В эти последние дни, которые нам осталось быть на плацдарме, погода была против нас. Над землей нависли низкие свинцовые тучи. Раз по пять в день на землю низвергался бушующий весенний ливень. Воронки от мин до краев заполнены дождевой водой. По балкам, оврагам в Днестр сбегали мутные шумные потоки. Окопы превратились в сплошное чавкающее месиво. Почва, до предела насыщенная водой, не держала человеческой ноги. Одежда и обувь не успевали просыхать. Облепленные толстыми комьями глины шинели давили на плечи солдат пудовой тяжестью и уже не могли служить защитой от ночного холода и сырости. Полы шинели мешали передвигаться в траншеях.
Вода в Днестре прибывала все сильнее и сильнее. Река мутнела, бурлила. Уровень воды у Турунчука стремительно поднимался. Пришлось и артиллерию с этого островка переправить на восточный берег. Теперь от нас до «Большой земли» было совсем далеко. На острове Турунчук незатопленной оставалась лишь узенькая полоска земли. Там, на востоке, за широко разлившимся Днестром, были наши дивизия, артиллерия. Впереди — враг. Теперь он хорошо видел наш сократившийся из-за паводка плацдарм и поэтому еще ожесточенней обстреливал полк. Мы с радостью и надеждой встречали орудийные залпы наших артиллеристов, которые стреляли по немецким позициям где-то далеко за правым флангом.