Вскоре сюда, на подкрепление роты, стали прибывать артиллерийские батареи.
Прошло некоторое время, и рота, поддержанная артиллеристами, завязала бои с подходившими сюда частями противника. Огонь пушек, пулеметов и стрелкового оружия буквально косил цепи врага, но он продолжал наращивать силу своего наступления из глубины. К этому времени стали подходить передовые части дивизий 34-го стрелкового корпуса. Разыгрался встречный бой.
Бой был скоротечный. Он длился всего каких-нибудь 30 минут. Потом вдруг все затихло, только слышались стоны раненых. Мы разгромили остатки трех дивизий. Южная группа войск противника перестала существовать.
Это был последний бой 394-й стрелковой дивизии на территории Молдавской республики.
Г. Абрамов, капитан запаса
ПЕРВЫЙ БОЙ
В мае 1944 года я прибыл в штаб 52-й стрелковой дивизии, входившей в 64-й стрелковый корпус 57-й армии 3-го Украинского фронта, и был назначен на должность командира 3-й пулеметной роты 429-го стрелкового полка. К тому времени дивизия только что захватила небольшой плацдарм на правом берегу Днестра в пойме озера Бык.
Передовая проходила примерно в четырех километрах западнее села Гура-Быкулуй, в котором расположились тылы полка и дивизии. Немцы имели преимущество. Их позиции располагались на господствующих высотах. Они хорошо просматривали нашу оборону и открывали огонь, как только появлялась цель, даже по одиноко идущему человеку.
Но вскоре мы построили хорошие оборонительные сооружения, а передний край с тылом соединили ходами сообщения. Огонь противника нам стал меньше причинять вреда.
До занятия плацдарма наши войска вели напряженные наступательные бои на Украине. В ротах осталось мало людей. В пулеметной роте, которую я принял, было всего три или четыре расчета, да и они не полностью укомплектованы. Надо было удерживать плацдарм, одновременно готовить пулеметчиков из пополнения. Состояло оно в основном из местных жителей, призванных в Красную Армию. Занятия проводили в центре села Гура-Быкулуй, неподалеку от церкви. Немцы часто вели огонь из артиллерии и минометов, и нам порой приходилось укрываться в подвалах и щелях, вырытых в районе занятий.
Однажды я и сам чуть не погиб от шального снаряда. Рано утром иду к пулеметчикам. Тихо, солнечно, весело щебечут птицы. Не слышно ни одного выстрела. Кругом сады, зелень. И вдруг в расположении немцев раздался артиллерийский выстрел, а через мгновенье я услышал клекот летящего тяжелого снаряда. Я быстро огляделся. Позади меня, метрах в тридцати, возле дома находилась щель, а впереди, примерно на таком же расстоянии, возле каменного забора — окоп. Почувствовав, что до окопа не успею добежать, я упал там, где стоял. В тот же миг раздался взрыв. Меня оглушило и засыпало осколками камня и пылью. В правое плечо чем-то сильно ударило. Из ушей и рта текла кровь. Я ощупал плечо, раны не оказалось. Очевидно, ударило камнем. Поднялся. Ищу воронку от снаряда, но ее не видно. А каменный забор, тот, что был впереди меня, как ветром сдуло. Снарядом убита лошадь и ранен артиллерист. Я же отделался легкой контузией. Через несколько дней слух восстановился, и я продолжал занятия. Недели через три пулеметчики уже знали материальную часть пулемета, хорошо научились им владеть, неплохо стреляли. Мы шли на передовую.