– Какая она была? – Марина старалась быть терпеливой. Дмитрий Аскендит – был ее заданием, и она знала, что Ева была его женой. Но ревность, все же, кольнула ее.
Дима поднял на нее изумленный взгляд, он словно не понимал, хочет ли она услышать это на самом деле.
– Ева была сильной. Могла горы свернуть в одиночку, могла спасти тонущего, схватиться с врагом. Все одна. Если бы она дала мне шанс, только шанс спасти ее, помочь ей. Я все бы сделал. Ради нее сделал бы невозможное, ради ее улыбки – опасное, ради поцелуя – умер бы… Мы познакомились в школе. Ей было семнадцать… почти как тебе. Мы полюбили друг друга. Но наши дороги разошлись и только через десять лет после школы мы встретились вновь и решили больше не расставаться… Мы просто сбежали ото всех… Всего девяносто девять дней длилось наше счастье, а потом она пропала… Она ведь знала, что ее похитят… Я нашел письмо, что она выронила, но слишком поздно.
Он замолчал и судорожно втянул воздух. От его тяжелого дыхания Марине стало не по себе.
– Что с ней случилось? – прошептала она и села, притянув к груди шелк.
– Ее уже нет в этом мире. Знаешь, хоть она и умерла, иногда я слышу и чувствую ее. Похоже, я тоже мертв, – он дышал тяжело. Марина чувствовала, что ему больно об этом говорить. Дима отвернулся. – Прости…. я не могу.
– Не надо.
Ей захотелось успокоить его, пригреть, отвлечь. “Зачем я только задала этот вопрос. Глупая. Зачем он ответил? Глупый”.
Марина встала. Шелк подобно волнам окутал ее тело, ноги.
– Я тебе напоминаю ее? – опасаясь услышать ответ, Марина до боли закусила губу. Дима заметил это движение и заметно напрягся. Бурая краска с кисти собралась в крупную каплю и сорвалась на пол.
– Соврал бы, если бы ответил “нет”.
Он облизал пересохшие губы и опустил глаза на ее рот. Она сглотнула. Как утопающий, взвыв, Дима впился в ее такие манящие губы – яростно и моля о спасении. Кисть, выпавшая из его рук, покатилась, оставляя за собой алую дорожку.
Марина отодвинулась от него и словно зачарованная произнесла:
– Если хочешь, – она опустила сжатую в ладони ткань и шелк пал к ее ногам, окутав ноги и впитав краску, – я буду Евой сегодня.
Марина медленно провела по груди, смотря как взгляд его, следящий за рукой, становится темнее, а дыхание все прерывистей.
И в мире были они одни, сплетясь душой. Ева и Дима. Марина и Дима. Он сходил с ума. Он становился психом рядом с ней. Ева, Марина… Ева… Марина… Все в голове смешалось. Чувства переплелись…
Марина больше не могла стоять, когда он не спеша прижал ее к себе:
– Моя богиня…
И сдержанным до этого неистовым порывом он опрокинул ее на кушетку, целуя и лаская, доводя до исступления.