Лучше она в лесу с мальчишками отсидится, все спокойнее будет.
***
И было спокойно.
Когда она подходила к землянке.
Когда кинулись ей на шею сыновья.
Когда побледнел мертвенно Ванятка - мам, у тебя кровь на лице...
Чужая.
Повезло - это просто чужая кровь. Брызнуло, наверное. А могла бы и ее быть...
Если бы не тора Яна, так и было бы. А еще она накупила бы всего и оставила в доме. И детей не прятала бы...
Глупость?
Так ведь мир!
Кому придет в голову такое проделывать, ежели войны нет? Когда враг приходит, тут понятно - ничего хорошего от него не ждешь.
А от своих?
От тех, кто с тобой на одном языке говорит?
Кто, может, вчера рядом жил, мало не в соседней избе... Прасковья, хоть и вся в тревоге была, а Федьку-бобыля заметила. Стоял рядом с одним из "збройных".
Стоял, смотрел, говорил что-то...
А и пусть!
Он-то знает, что у нее взять нечего. Разве что саму Прасковью, и то! Полувдовья жизнь никого не украсит...
А все одно - никуда она отсюда не уйдет. И продукты забирать не будет, разве что спрячет получше. И домой приносить будет крайне осторожно, по горсточке.
Прасковья помнила, как в ту зиму мальчишки у нее кусочек хлебушка просили. Помнила - и повторять это не хотела.
***
В лесу она прожила пять дней.
По ночам приходила в деревню, ни к кому не заходила, да и ни к чему такое было.
Дом ее так и стоял, никому не нужный. Поджигать?
Зачем?
Обыск явно устроили, не нашли ничего ценного, разве пару полотенец забрали, да и пес с ними. А на пятый день и подводы из деревни двинулись.
Тут Прасковья и вернуться решила.
Ответила Мотре, что в соседнюю деревню бегала - там предупредить. Там с мальчишками и пожили. И лишний раз порадовалась.
Как уж там что...
Выгребли из деревни все лишнее. Забрали половину скота, овощи, зерно забрали, рухляди прихватили, старосту пристрелили, невесток его снасильничали...
Мотря сейчас радовалась - она как только домой пришла, так дочку и отослала к родне. На дальний хутор.
Заходили ведь! Явно искали... дочка-то у нее в самый сок вошла - парни заглядывались. А коли снасильничают?
Позор?
Да плевать на тот позор! Чай не деготь, отмоется...
А вот увечья... фершала ведь тоже... того...
Прасковья слушала - и ежилась. Что рядом-то просвистело, будто те пули. И нигде не сказано, что другие не придут.
Так она Мотре и сказала.
Прятать все. И дочку прятать. И сторожиться...
Темные времена грядут. Страшные.
И кровавые пятна на первом инее - только начало...
Русина, окрестности Ирольска.
- Тор Изюмский!
- Что случилось, Прошка?
Мальчишка подбежал, что тот конь - бодрой рысью.
- Новости у меня, тор! Да такие!