– Следующий.
Толик забирает хлеб по двум карточкам, своей и маминой, вдруг сзади дёргают за руку:
– Салага, отдай довесочек!
Толик вскрикивает, оборачивается: это Вовка, снова пролез. Вовка хватает маленький, с половину спичечного коробка, кусочек, запихивает в рот и мгновенно проглатывает, не жуя. Толик растерян.
– Опять пришёл, шпана! – кричит продавщица. – Гоните его прочь.
Вовка вдруг выбрасывает грязные растопыренные пальцы, выхватывает хлеб и начинает жрать; Толик кричит, Вовку хватают за локти, он выворачивается, падает на грязный пол, прижав хлеб к груди; его дёргают, бьют, мнут, но Вовка не сдаётся. Когда его наконец переворачивают, хлеба уже нет. Вовка жуёт, слюна стекает на подбородок, к которому прилипли крошки.
– Что же ты, раззява, – говорит Толику продавщица. – Вот тебе мамаша жопу-то надерёт.
Толик не понимает: почему ему? Ведь не он украл и съел чужой хлеб. Приходит милиционер, шинель на нём болтается, на портупее вручную криво проколоты дополнительные дырочки, кобура тяжело хлопает по бедру. Толик говорит:
– Товарищ милиционер, он хлеб мой украл.
– Бывает, – равнодушно говорит милиционер и уводит Вовку в отделение.
Толик встаёт у прилавка, ждёт. Ведь если его хлеб украли, то ему теперь должны дать другой, верно? Так будет справедливо.
– Ну, чего тут торчишь? Отойди от прилавка.
– Тётенька, мне бы хлебушка.
– Ты свой проворонил. Завтра приходи.
Толик не понимает. У него же есть карточки, он не Вовка, не шпана какая-нибудь, всё законно.
– У меня есть карточки, дайте мой хлеб.
Очередь начинает ворчать на бестолкового мальчишку. Продавщица ухмыляется:
– Да ну? Тогда давай карточки за сегодняшнее число, отоварю. Ну, где они?
Толик начинает искать по карманам, но карточки куда-то подевались, не находятся. Человек в очках с треснувшим стеклом вцепляется в ухо железными пальцами, тащит наружу:
– Прекратите мешать сотруднику торговли, молодой человек. Подите прочь.
Толик долго стоит у дверей булочной, смотрит на выходящих с хлебом людей. Потом бредёт домой дальней дорогой, останавливается на каждом углу, выворачивает карманы, щупает подкладку снова и снова – карточек нет. Как ни оттягивает, всё равно в конце концов приходит к своей парадной.
Мама открывает дверь, говорит:
– Что же так долго, Тополёк? Давай быстрее, на работе суп давали, я кипятком развела. Сейчас поужинаем.
Мама уходит в комнату. Толик стоит у дверей, не раздеваясь, переминается с ноги на ногу. Наконец, собирается с духом:
– Мамочка, ты только не ругайся, я не виноват, это всё Вовка из двадцать седьмой. Схватил и жрать. Его милиционер увёл в отделение. Надо туда сходить, чтобы отдали.