Дом нашёлся быстро. Рамиль не сразу разглядел арку ткнулся в заколоченную парадную. Посреди загаженного двора торчал тополёк-подросток; Рамиль подивился, что деревце до сих пор не срубили на дрова. У стены, опираясь на деревянную лопату, стоял дворник в неимоверно грязном фартуке: вынести лопату у него сил хватило, а махать ей – уже нет. Рамиль поглядел на скуластое, обтянутое лицо с редкой бородёнкой, сказал:
– Исэнмесез, эфэнде!
Старик вздрогнул:
– Щиво тебе, товарищ?
– Не подскажете, в какой квартире живёт Илья Горский?
Дворник посмотрел на петлицы с четырьмя шпалами, спросил:
– Защем тебе Горский? Тукамен снащала покажи.
Долго читал отпускное, шевеля губами. Сказал:
– Ильи Шамильевича нету, в эвакуасии. А так-то вапще Горских нет, конщились. Померли все. А какая женьщина была София Мусаевна! Хорошая женьщина, строгая. Эх!
Дворник отвернулся, побрёл, волоча за собой лопату по неубранному снегу, не реагируя на вопросы про остальных членов семьи и просьбу показать квартиру. Рамиль плюнул, сунулся в один подъезд, другой, нашёл, поднялся по загаженным ступеням. На площадке четвёртого этажа стоял неимоверно тощий милиционер, затянутая до предела портупея перекосилась под тяжестью кобуры. Милиционер пояснил:
– Извините, товарищ полковой комиссар, в восьмую не велено никого пускать, следствие идёт. Тут такое…
Оглянулся, зашептал Рамилю на ухо:
– Потерпевший, Артём Иванович Русанов девятьсот второго года рождения, весь порваный, словно зверь какой когтями драл. Оттого и расследуют, уж больно странное убийство, хотя тут всякое теперь бывает, я уж насмотрелся. Не поверите, товарищ полковой комиссар, на дежурстве намотаюсь, кажется, с ног падаю, а как доберусь до койки – заснуть не могу.
Рамиль принюхался. От милиционера разило сивухой, но тот пояснил:
– Это из квартиры. Там бадья опрокинута, литров на тридцать спирта. И всё в кровище, до потолка.
– Вы квартиру осматривали?
– А как же, вместе с товарищем следователем из горуправления.
– Необычное что-нибудь обнаружили?
– Так всё необычное. Говорю, кровища, потерпевший растерзанный, уж я всяких жмуров видел, маньяка брал в тридцать пятом, так тот маньяк, считай, нежность проявлял по сравнению…
Рамиль нетерпеливо перебил:
– Зверя видели? Похожего на древнего ящера или на крокодила.
Милиционер посмотрел на комиссара: не шутит. Пожал плечами:
– Откуда здесь крокодилы, чай, не зоопарк. Мёртвый вороний труп, ободранный, да, видел.
Рамиль нахмурился, развернулся, пошёл вниз. Спохватился:
– А мальчик? Сын Ильи Горского, у него сын был.
– Вроде был, но в квартире больше никого не обнаружено. Жену-то Горского вчера при обстреле, в голову, насмерть. А мальчика не видел.