.
Михаил Иностранцев – начштаба дивизии и командир бригады на германском фронте, а в белой Сибири генерал для поручений в ставке Колчака – руководил в Праге кружком по изучению истории мировой войны, учрежденным в сентябре 1927 года при Русском народном университете. Поначалу его слушателями числились 76 офицеров, позднее – уже 220. Все они состояли в Русском общевоинском союзе.
В этом кружке у советской разведки имелся свой человек. Михаил Бойко некоторое время был секретарем Союза студентов-граждан РСФСР и входил в правление нового, объединенного союза. А после 1924 года кардинально сменил роль. Чрезвычайно упорный, энергичный, решительный и волевой человек, он, по словам Быстролетова, выполнял поручения Гольста и помогал в нелегальной работе Штерну. В частности, сумел наладить контакт с представителем английской разведки в Праге. Каким образом сумел «перекраситься» человек, читавший лекции в политшколе и участвовавший в драке с белоэмигрантами в Народном доме, остается только гадать. Однако его прошлое никуда не делось – Бойко начинал у белых вольноопределяющимся, эвакуировался из Крыма в унтер-офицерском звании, и в Галлиполи числился при штабе 1-й пехотной дивизии. С одобрения советской резидентуры Бойко успешно внедрился в РОВС и «в дальнейшем работал в РОВСе».[164]
Борьба с этой организацией, объединившей значимые силы по всему миру, являлась одной из главных задач ИНО – особенно острой после того, как выяснилась ее нацеленность на проведение диверсий и террористических актов в Советском Союзе. Некоторых агентов РОВС удавалось задерживать в приграничных районах. Однако одна из групп добралась до Ленинграда, забросала бомбами партклуб и скрылась. В июле 1928 года ИНО стало известно, что генерал Кутепов, возглавивший РОВС после смерти Врангеля, «ведет горячую вербовку добровольных агентов, готовых выехать в СССР для террористической работы». По свидетельству офицера-белоэмигранта, центром разведывательной деятельности РОВС была Прага:
«[Эта работа] руководилась и осуществлялась капитаном Павлом Трофимовым… Школы разведывательной службы в полном смысле этого слова я не знал. Мог лишь быть инструктаж с людьми, уже бывшими в пределах СССР и в пограничных государствах. Инструктаж заключался в знакомстве с обычаями и нравами, речью, наиболее употребимыми словами, подбором соответствующей одежды, в умении держать себя во всех слоях населения, необходимых приемах для сбора сведений и заведения знакомства».[165]
Не на след ли этих курсов удалось выйти Быстролетову? Руководители РОВС могли выбрать для инструктажей квартиру Иностранцева как надежнейшего высшего офицера (в последние месяцы у Колчака он служил в должности генерал-квартирмейстера, то есть отвечал за военную разведку). Трудно судить, насколько добытая информация помогла постепенно свести на «нет» активность Боевой организации Кутепова. Свой вклад внесли все европейские резидентуры ИНО. Наиболее весомая информация о русской военной эмиграции поступала из Парижа и Берлина. Но из столицы Чехословакии тоже приходили важные агентурные сведения.