— Спасибо! — он поднял заплаканное лицо вверх, — спасибо тебе дух! Ты второй после отца, кто обо мне так заботиться и не жалеет, что я ущербный!
— Ты сильный парень, не знаю, как остальное в тебе, но стержень есть точно, — тут я ничуть не соврал, — так что хватить ныть и иди поешь, завтра с утра продолжишь тренироваться, оттачивай всего один этот удар, как и делал ранее. Всё остальное предоставь мне.
— Дух, я ещё хотел спросить, — он хотел вскочить на ноги, но безжалостные секунды отсчитали на таймере нули, всё что я успел произнести, прощаясь с ним и надеясь, что я появлюсь тут в следующий раз, а не где-то ещё.
— До встречи.
Сознание потухло.
* * *
Наместник провинции с тоской во взгляде смотрел в окно, видя, как занимается сын. Упорный, смелый, добрый — все эти качества он бы только приветствовал в своём наследнике, если бы только…
Он нахмурился, любимая наложница погибла при весьма странных обстоятельствах буквально через год после того, как родила сына, а новая со всей старательностью хоть заботится о чужом ребёнке, но всё равно, своих детей она любит больше. Больше занимается с ними, уделяя львиную долю внимания, хотя упрекнуть её в прямом пренебрежении воспитания Чи Хона он не мог. Сын сам сторонился мачехи, а силой, любовь друг к другу им не привить.
«Что же делать с его просьбой? — он наклонил голову в бок, — Кун Ван Юн своей красотой так повлияла на сына, что тот толком не ест, не спит вот уже неделю, готовясь к турниру, на который ему не попасть. Даже дело не в том, что лично я против этого. В отличии от клановой девушки, юного гения преуспевшего во многих областях, начиная от рисования, каллиграфии и заканчивая искусством мечника, сын не мог похвастать ничем».
Как бы не любил родную кровь наместник, как бы не щадил чувства сына в беседах, но одно было точно — наследником тому не быть. Правление провинцией он передаст кому-то из сыновей нынешней наложницы, а старший так и останется просто любимым ребёнком.
Внезапно раздался стук дерева, а затем, едва слышимый плач ребёнка. Сердце отца сжалось в груди, и он тихо спустился на первый этаж, приказывая выбежавшим слугам и охране вести себя тише. Не хватало ещё, чтобы они потревожили ребёнка, который находился в отчаянии.
Пройдя по террасе, он вошёл на маленькую арену, которую устроил специально, когда сын внезапно захотел тренироваться. Взгляд остановился сначала на Чи Хоне, который больше не плакал, но оставался неподвижно на песке, а затем упал на манекен, сделанный из железного дерева и зачарованный на нерушимость лучшим мастером Пути Возвышения провинции. Ему обещали, что его не разрушит никто младше Угла трёх звёзд, а тут сын с деревянным мечом сидит на песке рядом с разрубленным одним точным ударом манекеном, разрушая своим видом обещания весьма уважаемых мастеров.