– Три тысячи чертей!.. – невольно выругался я. – Размечтался, мракобес средневековый. Но подумать стоит. И подумаю, но сначала надо решить вопрос с выживанием…
И этот вопрос встал передо мной гораздо быстрей, чем я ожидал. За пару часов до рассвета примчался дозорный и сообщил, что на Дербинское из Александровска идет крупный отряд японцев с сильной артиллерией.
– Сколько?
– Много, кабыть не батальон, – выдохнул казак. – Ну, пара рот с хвостиком точно, уж не меньше. И шесть пушек.
Чуть позже стало еще веселей – другой разведчик принес новость, что японцы прутся и со стороны Рыковского, но уже меньшим составом – всего лишь полной ротой.
– Но как они узнали? – растерянно поинтересовался Стерлигов.
– Все просто, – ответил ему Свиньин. – Мог кто-то из японцев улизнуть, когда мы брали еще Тымово. Сообщил своим, а те сопоставили факты и просчитали наши действия. Времени отреагировать как раз хватило. Вариантов на самом деле много. Сейчас важен другой вопрос – что делать? У нас в запасе всего часа четыре, не больше.
Офицеры дружно уставились на меня. Я зло выругался про себя. Что я им могу сейчас предложить? Разве что только умереть с честью. Не сомневаюсь, они готовы, но подспудно ждут какого-то другого решения – спасительного, которое позволит выжить. Уж такова человеческая сущность – всем жить хочется. А тут еще орава гражданских на шее, их тоже спасать надо. Даже боюсь представить, что косоглазые с ними сделают.
Ну да ладно, сам кашу заварил, самому и расхлебывать. Нечего было ломаться. Думай, штабс-ротмистр, думай! Сбежать не выйдет – гражданских не бросишь. Простая засада – тоже не вариант, нас мало, а японцев много, очень много, сразу всех огнем не накроешь. Офицеры у них толковые, обойдут с флангов – и все, амба, приплыли. Разве что растянуть их мелкими ударами и увести в другую сторону, чтобы бабы, старики и дети смогли уйти как можно дальше. А что… может получиться. Ну что же, пора.
– Для начала, Борис Львович, немедленно собирайтесь, и чтобы с рассветом вашего духу в Дербинском не было… – Я перевел приказ для барона д’Айю. – Поедете лесом, дороги избегайте. А в Александровске скажете косоглазым, что шли мимо Дербинского, скажем, через Ада-Тымь, а потом напрямую.
Юрист пару секунд помолчал, а потом в непривычно резкой манере ответил мне:
– Да не поеду я никуда. Остаюсь с вами, а француз пусть сам едет. Не надо из меня подлеца делать.
Барон не заставил себя ждать.
– Александр, извините, я никуда не поеду. Даже не уговаривайте. Смерть не самое худшее, что может случиться с мужчиной, гораздо хуже ощущать себя трусом.