– Мальца нашего срубил… – Серьга тряханул пожилого за шиворот и показал мне саблю с богатым эфесом. – Совсем срубил. Сунулся Фролка поперек батьки… Еще Алехина посек, но не сильно. Ну мы его в штыки и приклады взяли. Больше никого наверху нет, кроме бабы одной. Ее сгоряча тоже приложили, валяется.
Я зло стиснул зубы. Вот и первые потери. Жалко парнишку, но уже ничего не поделаешь, остается только поквитаться с лихвой.
– Хорошо, теперь займись наблюдением за улицей. Кто появится, сразу доклад. – Отдав приказ унтеру, я шагнул к японцам. – Кто понимает русский язык?
Ни один из офицеров не ответил, но все русские красноречиво разом посмотрели на японцев.
А полный чиновник в мундире судебного ведомства услужливо подсказал:
– Двое, вон тот… молодой, в очках, и тот, худой… лейтенант вроде…
– Поднять. – Я показал на лейтенанта, дождался, пока его поставят на ноги, после чего задал вопрос: – Представьтесь…
Тот нехотя ответил:
– Лейтенант Мацуи Таэда.
Я глянул ему в глаза и лениво процедил:
– Правила простые. Отказ отвечать – долгая мучительная смерть, согласие – жизнь.
Тот криво усмехнулся и коротко, в тон мне, ответил:
– Первое.
– Как угодно… – Я приобнял его левой рукой, правой всадил нож в пах, рванул кверху, вспарывая живот, и оттолкнул в сторону.
Сипло втягивая в себя воздух, японец повалился на пол. Я жестом приказал ополченцам оттащить его подальше и показал на прапорщика в очках в тонкой золотой оправе:
– Теперь этого.
Японец покосился на судорожно сучившего ногами лейтенанта. По его красивому лицу с почти европейскими чертами крупными каплями скатывался пот.
– Условия понятны? – вежливо поинтересовался я у него. – Ответите на мои вопросы, и вас не расстреляют.
Прапорщик бросил красноречивый взгляд на остальных офицеров. Я все понял и приказал отвести его в подсобку.
– Итак, для начала меня интересует, сколько в Тымове постов и патрулей, их маршруты, а также количество и расположение японских солдат в поселке. Поспешите, у меня нет времени.
Прапорщик кивнул и зачастил почти без акцента:
– Я только переводчик, но все, что знаю, обязательно скажу. В Тымове осталось меньше роты солдат, это около восьмидесяти человек, при двух орудиях и пулемете, они расположены в казармах охраны каторжной тюрьмы. Посты – на въезде и выезде из поселка, патрулей… две… нет, три группы по три человека, сменяются они в тюрьме… маршруты оттуда начинаются, но как… как они следуют, я не знаю, честно, здесь всем командует сёса Ояма… то есть майор Ояма, только он решает. Он там, со всеми… но, боюсь, он тоже откажется отвечать. Ояма – самурай, как у вас говорят, белая кость. А я не разделяю взглядов старого сословия, я против этой войны… меня просто призвали… да, я люблю ваш народ, привык уже, учился в Санкт-Петербурге, в университете, на философском факультете…