– Похвально, прапорщик. – Я ободряюще кивнул японцу. – Что здесь делают русские?
– Мы их везли из Александровского поста в Корсаков, чтобы отправить в Японию… – сообщил японец. – Они давно сотрудничают с нами… – а потом добавил: – Наверху был тюса Огава, это значит подполковник, со своим адъютантом, он представитель Генерального штаба Японии. Огава – тоже самурай, очень высокомерный, он даже отказался сидеть за столом с вашими… с вашими предателями. Женщины – частью местные, частью из Александровска… простите… они шлюхи. Местных жителей и пленных… ну, тех, кто остался в живых… заперли в тюрьме…
Договорить прапорщик не успел, за дверью послышался звук торопливых шагов, после чего в подсобке появился Серьга.
– Патруль, четыре человека… – быстро доложил унтер. – Идут сюда… быстро идут.
– Прапорщик. – Я хлопнул японца по плечу. – У вас есть еще одна возможность помочь. После этого я отпущу вас. Не беспокойтесь, никто ничего не узнает. Надо встретить патруль…
На лице прапорщика особого желания содействовать не отразилось, но через секунду промедления он все-таки кивнул.
– Пусть зайдут в трактир… – шепнул я ему в прихожей. – Давай, встречай…
И подтолкнул к выходу, а сам прижался спиной к стене слева от двери. Напротив притаились Серьга и солдат с «цветочной» фамилией Ромашкин – приземистый крепыш с сильно побитой оспой физиономией.
Прапорщик шагнул за порог и остановился. Через пару минут послышался чей-то взволнованный голос. Прапорщик ему ответил и вернулся в трактир, за ним ввалились пара солдат во главе с ефрейтором.
Все случилось мгновенно. Приклад «Мосинки» Серьги с хрустом врезался в висок ефрейтора, Ромашкин коротко пырнул штыком второго японца, а я рубанул по башке третьего. И только потом сообразил, что в патруле было четверо солдат.
Сунулся во двор, но навстречу стеганул выстрел – пуля свистнула над головой и с резким стуком врезалась в притолоку.
– Черт… – Я быстро отпрянул за косяк, а когда выглянул, увидел, что оставшийся в живых японец со всех ног улепетывает в сторону острога.
Серьга вскинул винтовку, гулко бабахнуло – солдат споткнулся и кубарем полетел на землю, но тут же поднялся и, подволакивая ногу, побежал дальше.
Унтер мудрено ругнулся и вторым выстрелом влепил японцу пулю в спину.
– Кровь Господня… – Я вытащил ракетницу, взвел курок и выпустил ракету в черное небо. – Серьга, теперь все к острогу, а здесь оставь одного для присмотра за пленными. Живо, живо…
Дальше последовал сумасшедший бег по темным улицам. Я особо не обольщался положением – почти сотне солдат мы могли очень мало чего противопоставить, оставалось надеяться, что они спросонья не разберутся, сколько на них напало врагов, и попробуют обороняться в казарме. А дальше подойдет Собакин со своими, и станет полегче.