«Отец! Тумма!»
Оли приподнялся и разглядел сумеречную гигантскую фигуру лекаря. Великан прислонился к стене и отдыхал, закрыв глаза. На коленях покоилась голова Рокона. Правитель лежал неподвижно, и Оли обмер. Неужели?.. Неужели все зря? Олтер обратился к дару, дабы взглянуть на пламя жизни, но встретил лишь пустоту. Проклятье! Тумма прав: не стоило пытаться исцелить родную кровь. Дар обратился против дваждырожденного.
Грудь отца едва-едва приподнялась в неглубоком вздохе, и Олтер чуть не разрыдался от облегчения.
«Жив!»
Оли подполз к отцу. Обнаженный торс покрыт старыми шрамами, а следы вчерашних страшных ранений покрылись наплывами багровых рубцов. Не может быть! Тумма вытащил стрелы вечером, а сегодня раны уже затянулись!
– Милостивая туомиллманаква сильна, – прогудел Тумма. – Помогла, и тело господина исцелилось.
– Но почему… почему он как мертвый?.. – прошептал мальчик, разглядывая бледное восковое лицо отца. Нос заострился, щеки впали, под глазами синева.
В ногах Рокона завозился Кайхур. Высунул мордочку, приподнял поломанное ухо. Глянул с укоризной и запрыгнул мальчику на колени. Оли не удержался и упал на спину. Так он ослаб. Кайхур утвердился на груди хозяина и принялся вылизывать лицо.
– Кайхур! Фу, вонючка! – Олтер скинул щенка. Вскочил на ноги… Надо же… Сила!.. Сила вернулась! Перевел взгляд на отца. Теплые угли мерцали приглушенным светом. И дар! Дар вернулся.
– Оунманастри силен, – пробасил Тумма, – и Лоно сильно.
– Прости, малыш. – Оли погладил щенка. Кайхур прихватил палец и тут же отпустил. Не обиделся, значит…
Послышался шорох. Страшась войти и потревожить покой раненого владыки, на границе пещеры переминались ближники и болары. И рядом Бареан, Наула, Наум, архогский сирота. Остах растолкал воинов. Выглядел дядька ужасно – едва ли краше Рокона.
– Как он? – прокаркал наставник. – Что с даном?
– Господин жив, – ответил Тумма.
Воины радостно зашумели, но Остах поднял руку.
– Мать Предков помогла Тумме. Раны отца затянулись, но огонь жизни не возгорелся, – пояснил наследник и пристукнул ладонью. – Я хотел помочь, но нельзя… Не пускают.
– Кровь данов, – кивнул Остах. – Я понял.
– Я велел Тумме забрать мой огонь и отдать отцу…
– Нельзя, – отозвался великан. – Манасти оу, Олтер.
– Неужели всё? – прошептал Оли, и слезы покатились из глаз. Плакать нельзя: смотрели воины, и Бареан, и Наула. Но слезы не просили разрешения, катились и катились по щекам.
– Не всё, – качнул головой черный лекарь. Он бережно отодвинул голову правителя, переложив на скатку. Накрыл Рокона буркой.