Мерех дернул поводья и выдвинулся вперед. Слуги-архогцы обогнали процессию, окружив хозяина плотным кольцом, и вскоре меховые шапки горцев замелькали среди плащей легкоходов.
«Рыжая сволочь! Мой дан тебе устроит. Нечего поганым имперцам делать у священной горы! Благословенная Мать Предков послала соль своим детям, а не вам!» – горячился мальчик. Ему все трудней и трудней становилось сдерживать себя, и только мысль о дане Роконе на повороте у скошенной горы останавливала от глупости.
Имперские разведчики, легкие всадники на тонконогих конях, с подозрением косились на горцев, не отступая ни на шаг. Большинство легкоходов мелькали впереди, осматривая окрестности, но пара десятков всадников неизменно кружилась рядом, приглядывая за людьми старейшины. На перекрестье дорог разведчики поджидали мальчика, и Мереху только и оставалось, что кивать в нужную сторону, указывая путь. Вскоре день приблизился к вечеру, легкоходы выбрали безветренное место для ночлега войска и разбежались по склонам, приняв первую стражу.
Ночь прошла без происшествий. С утра подмораживало, и Мерех со злорадством посматривал на кутающихся в плащи изнеженных, непривычных к холоду имперцев.
«И вы собрались завоевать наши горы, мерзлячие глупцы?» – Мерех дрожал от нетерпения и рвался вперед, торопясь скорее оказаться на повороте. Там, в теснине, горы впервые услышали священный клич: «Декурион в огне!» Семейные предания рассказывали, как все было. Разбитые горцы бежали из долины, а имперцы торопились следом, наступая на пятки. У скошенной горы славный Домарха устроил первую засаду, наголову разбив преследующий отряд. После той победы к удачливому горцу потекли воины, и будущий князь долины большой кровью изгнал имперцев.
«Дану моя задумка должна понравиться! – давясь подсохшей лепешкой с сыром, подумал Мерех. – Там, где победил Домарха, – там и Рокон одержит верх! Горы не меняются!»
Сегодня сторожа-разведчики уже не липли к людям старейшины. Легкоходы привычно растянулись цепью, обшаривая взглядами далекие и ближние скаты гор. Здешние косогоры оказались крутоваты: запросто, сидючи в седле, не вскарабкаешься! Мерех, не отрывая глаз, следил за медленно приближающейся приметной высокой горой. Верхушку горы словно отрезали, наискось смахнув кинжалом.
«Ну когда же, когда же поворот?» – без устали приговаривал Мерех. Низкое зимнее солнце вскарабкалось на полдень, и мальчик наконец-то увидел впереди нависший козырек скалы. Дорога ныряла под него и пряталась за резким отворотом. Первые разведчики исчезли за отрогом горы, а самые дотошные всадники попытались забраться на острый скат, но камешки посыпались из-под копыт коней, и они отступили. Покрутились немного у козырька – но кому под силу забраться вверх по гладкой скале?..