— Мы все — задохлики, — сказал он тогда. — Мы — элои, может быть, слышал такое слово?
И продемонстрировал распечатку, взятую из Спортивной энциклопедии: результаты соревнований, зафиксированные полвека назад. Цифры выглядели фантастическими. Получалось, что в прошлом люди бегали чуть ли не вдвое быстрее.
Правда, Эразм, к которому Дим немедленно обратился за разъяснениями, заметил, что такое сопоставление некорректно. Спортсмены прошлого — это не спортсмены, а спортивные монстры. Они начинали тренироваться уже с четырёх-пяти лет, ежедневно, по многу часов, сидели на специальных диетах, принимали кучу всяких лекарств — и стимулирующих, и стабилизирующих, к тридцати годам у них разваливался метаболизм. Это был не спорт, а фармацевтический бестиарий, соревновались уроды, накачанные допинговыми модуляторами.
Ну и кому из них верить?
Дим не знает.
Каждый раз, когда сталкиваются подобные рассуждения, он словно проваливается в какую-то глубину, где безнадёжно захлебывается.
Видимо, верить можно только своим глазам.
А глаза ему сейчас говорят, что, как ни странно, но хуже всего, обстоит дело с Баратом. Казалось бы, самый здоровый, самый выносливый, должен подавать пример остальным, а вот поди ж ты, опять срывается: оборачивается, вскидывает ружьё и, даже не целясь, палит по волкам — в белый свет, как в копеечку.
Бах!.. Бах!.. Бах!..
Это уже в третий раз.
Семекка демонстративно зажимает уши ладонями, а Раффан негромко советует:
— Побереги патроны. Они нам ещё пригодятся.
И через пару минут, когда Барат успокаивается, объясняет, что это, скорее всего, не волки, а генетически модифицированные овчарки — калебы, выведенные когда-то для службы в армии и полиции. Под выстрел калеб не подставится: хорошо знает, что такое ружьё, зато выследит и в ближнем бою — вмиг горло перегрызёт. А ещё через пару минут добавляет, что калеб может бесшумно снять часового, задержать преступника, прокрасться в расположение вражеских войск и раздобыть ценную информацию. Или пронести туда на себе мину и подорваться с ней в нужный момент.
— Сейчас калебы, вероятно, скрестились с волками, потомство, гибриды их, одичали, утратили большую часть навыков. Всё равно — очень опасны.
Семекка вздыхает:
— Что это за мир был такой, где выводили специальных собак, чтоб убивать людей?
Раффан говорит:
— Собаками не ограничивались. Выводили особую породу людей — военных, тоже специально обученных убивать. Да, вот такой был у нас мир…
— А разве этот мир лучше? — вдруг говорит Дим.
Он сам удивлён, как у него вырвалось.
— Хороший вопрос. — Раффан огибает куст, растопыривший ветви с лакированными крючками колючек. — Я думаю так. Сравнивать их бессмысленно. Наш мир не лучше и не хуже, чем прежний, он просто иной.