И вот теперь самое главное, говорил нам учитель Каннело. Все одиннадцать выживших полисов обладали единым программным целеобразованием. Их интеллекты были ориентированы не на ускоренное развитие, не на прибыль, не на конкурентную экономику, стремящуюся опередить всех и вся и за счёт этого получить соответствующие преференции. Нет, они были ориентированы на то, чтобы сделать человека счастливым, реализовать принцип гениального Бентама: максимальное счастье для максимального числа людей. Или, как воскликнул некий неизвестный поэт: «пусть никто не уйдёт обиженным». Это была поистине великая цель, о которой человечество грезило тысячи лет, к которой оно упорно стремилось вопреки всем трудностям и препятствиям. Цель, которую осмысливали философы. Цель, которую живописали романтически настроенные литераторы. Теперь данный принцип неуклонно претворяется в жизнь. Мы ведь не случайно назвали наш полис Аркадией. Аркадия — это мир, где счастье стало нормой социального бытия. То, о чём действительно грезило человечество. Страна всеобщего счастья, которое, как мы надеемся, постепенно будет распространяться по всей земле. Поскольку более высокой цели у человечества нет…
Мы слушали учителя Каннело, затаив дыхание. На его уроках всегда царила чуткая тишина, чего, признаюсь, не могли добиться другие учителя. У меня от его слов восторженно замирало сердце: мы — надежда обновлённого человечества, мы — творцы нового мира, устремлённого к сияющим горизонтам будущего. Мы — люди грядущего, не отягощённые накипью прошлых веков, и, как мне представлялось, учитель Каннело — живое воплощение этого.
Я хотел — да что там хотел — мечтал стать таким же, как он.
Вот почему так потрясла меня встреча в Развалинах. Я не верил своим глазам. Неужели этот измождённый неопрятный старик, морщинистый, в лохмотьях, перепревших от немытого тела, с молочной пленкой бельма в левом глазу — наш учитель Каннело? Он ведь уже давно должен был успокоиться в Доме Снов. Однако это был он, взгляд, вспыхнувший на мгновение сквозь дряблые веки, показывал: учитель Каннело тоже меня узнал.
Несколько дней после этого я был сам не свой. Меня мучило: ну почему, почему учитель Каннело выбрал участь отказника? А как же его рассказы об Эпохе Преображения? А как же его слова о сияющих горизонтах будущего?
Ведь он же был примером для всех нас.
Из-за этого мы впервые и очень серьёзно поссорились с Ноллой. Она считала, что тут нечего переживать. Генетические дефекты, заставляющие человека всеми силами цепляться за жизнь, в нашей популяции ещё иногда появляются. К сожалению, полностью устранить их пока нельзя — процесс спонтанный, так ей объяснил этот феномен Эразм, да и мне он сказал то же самое. Но подобные девиации составляют не более одной десятой процента и на общий уровень счастья в Аркадии не влияют.