У мусоровоза было еще две остановки, и он завыл, когда его металлический коготь поднял мусорное ведро с обочины.
В сумке не может быть ничего хорошего. Иначе зачем он ждет этот мусоровоз?
Пистолет? Окровавленный нож? Мышьяк? Поддельные долларовые купюры?
Ворота открылись. Миссис Томпкинс в розово-фиолетовом домашнем халате с цветочным рисунком сказала:
— Кевин, если ты не собираешься этого делать…
— Мама, — рявкнул он, отворачиваясь от мусоровоза. — Я сказал тебе…
— И я сказала тебе, — ответила она, погрозив ему пальцем.
— Он сломан, и я скучаю по своему сериалу, потому что ты не хочешь прекращать то, что делаешь.
— Можно отстать от меня на пять минут? Всего пять минут?
Он снова взглянул на мусоровоз.
Тот не двигался. Мусорщики трепались со стариком в комбинезоне.
— Ты ведешь себя как засранец, — пригрозила старушка. — Точно так же, как твой папаша.
Кевин Томпкинс не сдвинулся с места.
— Мальчик, не заставляй меня просить тебя снова.
— Мама.
Он бросил еще один взгляд в сторону грузовика — грузовик снова завели. Отлично.
Он зашел обратно через ворота.
Грей видела, как солдат на секунду помедлил у двери. Мусоровоз был в конце квартала.
Входная дверь миссис Томпкинс захлопнулась. Кевин вошел внутрь.
Грей открыла дверь и прошмыгнула наружу на тротуар. Она выглянула из-за багажника своей машины.
Кевина и его матери на улице уже не было, но починить телевизор — дело недолгое.
Пригнувшись, Грей перебежала от «СААБа» к «Тойоте», от «Вольво» к «Плимуту». Было жарко — около 32 градусов, но отнюдь не нервные перебежки от машины к машине были виноваты в том, что она вся взмокла.
Мусоровоз стоял так близко, что она могла ощущать весь спектр ароматов, исходивших от него. Грузовик подъехал как раз в тот момент, когда Грей углубилась в средний бак для мусора.
— Дай угадаю, — сказал мусорщик, — выбросила что-то по ошибке?
Грей покраснела:
— Дочка пакет выбросила, в котором… — в этот момент она, морщась дотронулась до ручки среднего бака и углубилась в него, чтобы найти искомый пакет.
Покачиваясь от запахов, она отступила от бака, когда машина подхватила его своим железным когтем. В пакете что-то елозило. Что же это? Какие-то бумаги? Журналы? Что бы там ни было, теперь это ее по праву — таков закон. Она не хотела возвращаться к машине, не хотела, что бы Кевин увидел ее с этим пакетом. На подкашивающихся ногах она прошла квартал и завернула за угол.
Ей нужно было вымыть руки и осмотреть пакет.
Двоякие мысли роились в ее голове, когда она наткнулась на маленький парк, один из тех зеленых оазисов в городе, где часто зависают старшеклассники, пожилые люди занимаются гимнастикой, а молодые мамочки занимают своих детей звонко лопающимися мыльными пузырями. Все это промелькнуло перед ее глазами, пока она садилась на скамейку. Она глубоко вздохнула и открыла пакет.