«…Генерал Бур, считаясь с возможностью быстрого занятия территории Польши Советской Армией и перемещения центра тяжести на конспиративную работу против Советов, назначил меня руководителем всей акции, а Нила — начальником штаба… В данный момент он организует сеть «Не» на территориях, занятых немцами, а также готовит людей для усиления работы «Не» на территориях, занятых в настоящее время Советами. В связи с тем что делегат правительства вместе с внутренним советом министров и политическими руководителями партий намеревается при первой возможности расширения фронта перебраться на советскую сторону, Главное командование должно применяться к… (далее неразборчиво) фронта и, поддерживая связь с делегатом правительства, перебросить одновременно и свой руководящий аппарат…»
Патруль 9-го запасного полка в Люблине доставил экземпляр антиправительственной листовки, снятой с кладбищенской стены в местечке Кане, гмина Павлув, уезда Хелм, следующего содержания:
«Соотечественники! Бросайте эту землю, которую вам дала демократия. Которая раньше времени застлала вам глаза. Долой еврейское правительство! Долой красную демократическую армию! Соотечественники, бейте украинцев, где только встретите! Пусть их лапы не оскверняют польскую землю. Кто осмелится сорвать эту листовку, получит пулю в лоб»{389}.
Под листовкой стоял знак перевернутой свастики.
Военной цензурой было задержано письмо. «У нас полный развал, банды, коммунизм и самоуправление»{390}, — писал автор письма. 15 декабря в Белостоке, Сандомире, Жешуве, Люблине и Миньске-Мазовецком по случаю завершения аграрной реформы в пяти полностью или частично освобожденных воеводствах Польши состоялись воеводские съезды крестьянских делегатов.
В тот же день на площади Люблинской унии в Люблине серо-зеленой подковой выстроились 402 выпускника офицерской пехотной школы. Это было первое торжественное производство в офицеры на освобожденной польской земле, первый выпуск молодых офицеров нового офицерского корпуса, формирование которого велось в соответствии с правилами, установленными совсем недавно. 402 молодых парня с освобожденных территорий после двух с половиной месяцев ускоренного обучения сознавали требования, предъявляемые к ним, и роль, которую им доверили. Они были исполнены лучших намерений, но еще столь неопытны, молоды и не уверены в своей судьбе, в своем изменившемся положении. Они были «пожалованными в дворяне»[28], а попросту — командирами пехотных взводов, которым (и в тот момент это было самым важным) завтра предстояло идти на фронт. А жизнь командира пехотного взвода не слишком долга — об этом говорит статистика крупных сражений.