— Ему не говори, — еще тише шепчет Борош. — Он прижимистый, если узнает, чего доброго, придет, а коли выпьет рюмку-другую, начнет плакаться, мол, у меня семья, жена, дети и тому подобное. Иногда можно и взять его для потехи, но на сей раз лучше обойтись без него.
— Понятно.
— Значит, говорю остальным? Я имею в виду Силади и Барона. Одним словом, вчетвером.
— Да, да, конечно.
Когда он уходит, Горилла мрачно спрашивает:
— Что обо мне трепал этот кретин?
Я лепечу что-то бессвязное. Чувствую, он догадывается обо всем и уже до самого конца работы угрюмо молчит.
2
Мы входим в ресторан «Золотой век». Тилл широкими шагами идет впереди, засунув руки в карманы и расправив плечи — так он выглядит еще внушительнее, — вертит головой, замечает официантку, идет прямо к ней, спрашивает, какие столики она обслуживает, и садится там, куда показала Илонка.
Борош задерживается в дверях, таращит на девушку глаза, ждет, когда Илонка поравняется с ним. Улучив момент, внезапно хватает ее за руку, поворачивает оторопевшую девушку к себе и пристально смотрит ей в глаза.
— Послушай, детка, — говорит он ей вполне серьезно, — ты меня ищешь, а?
— Нет, нет, — испуганно возражает Илонка.
— Между тем твоя мать велела тебе найти именно меня, — все так же серьезно и невозмутимо продолжает Борош. — Она же сказала: найди себе порядочного мужчину, верно? Этот мужчина — я.
Девушка смущена; сначала лицо ее сердито хмурится, но тучка пробежала, и ей не удается сдержать смех, она резко высвобождает свою руку из цепких пальцев Бороша и спешит в буфетную. Борош следует за ней и довольно громко, чтобы мы тоже слышали, продолжает:
— Зачем же убегать? Ты мне так нравишься.
Девушка досадливо подергивает острыми плечиками. Но Борош не унимается.
— Кланяйся от меня своей мамаше. Скажи, что я поздравляю ее. Она создала бесподобное творение.
Борош подходит к нам, пододвигает стул, садится и снова смотрит в сторону девушки, отдувается, как после неимоверно тяжелой работы.
— Когда она поступила сюда? — помолчав, обращается он к Тиллу. — Ты ее уже видел, Барон?
— Вчера, — бесстрастно лжет Тилл.
— Выходит, я опоздал? Ты уже успел подъехать к ней?
Тилл улыбается во весь рот, затем обращается ко мне.
— Ну, Яни, раскошеливайся, заказывай этим двум обжорам. Что касается меня, то я пас.
— Не дури, — обрывает его Борош. — Хочешь остаться сухим?
— Выпью на свои, если захочу. Я слышал, в чем ты вчера утром упрекал меня.
Силади, за все это время не проронивший ни слова, встает, подходит к девушке, что-то шепчет ей на ухо и возвращается на свое место.