Разумеется, подобные вопросы возникали главным образом у меня. Пали их внимательно выслушивал, не назвав ни один из них глупым или пустым. Когда я однажды спросил, не надоело ли ему отвечать на мои вопросы, он сказал, что находит их очень интересными, более того, считает замечательной гимнастикой для мозга, чтобы потом правильно решать и более сложные задачи.
Кажется, наша совместная работа длилась полгода, и я уже знал любимые песни Пали, когда, где и при каких обстоятельствах он впервые услышал их, умел напевать их точно так же, как он, и так подражал ему в исполнении, что вряд ли кто-либо мог отличить нас. Я упоминаю об этом лишь для того, чтобы показать, что и во всем другом старался быть похожим на Пали. Но тем не менее главным, что связывало нас долгое время, оставался футбол, и эта связь переросла позднее в нечто другое, в чувство глубокой привязанности, наполнилась содержанием. Больше всего меня подкупало в Пали то, что он обращался со мной, как с равным. Рядом с ним я чувствовал себя взрослым, а тогда для меня не существовало ничего важнее этого. Я глубоко уважал Пали, высоко ценил его дружбу и гордился ею.
Я знал, что многие не любят его, а кое-кто явно ненавидит. Впервые плохой отзыв о нем я услышал от тренера В. Паппа. Он и потом, оставаясь верным себе, чаще всех скверно отзывался о Пали. Скверно? Это еще мягко сказано! Он обзывал его самыми обидными словами: болваном, выскочкой, предателем (мне казалось, что последний эпитет такое же обычное ругательство, как и предыдущие), безмозглым бараном и косолапым футболистом (так как ступни у него были чуть заметно повернуты пятками врозь и он ходил, слегка косолапя). Я мог бы и продолжить перечисление унизительных прозвищ, которыми Папп наделял его.
Как-то раз я об этом сказал Пали.
— О тебе тоже далеко не все хорошо отзываются, — ответил он.
— Это верно, — согласился я.
— А ты не задумывался над тем, кто возводит хулу на тебя?
— Кто не знаком со мной или дурак какой-нибудь, который по глупости злится на меня. А может, кое-кому я действительно кажусь болваном, ведь что ни говори, а не бывает идеальных людей, не имеющих никаких недостатков.
— А теперь припомни, кто всячески поносит меня? — продолжал Пали.
Я назвал ему несколько имен.
Пали засмеялся.
— Это, брат, только имена, а не мог бы ты объединить их в одно целое, найти ту веревочку, которой все они связаны? Попробуй.
Не так-то легко было мне найти ту общую веревочку, а Пали наотрез отказался помочь мне: догадайся, мол, сам, так будет больше пользы для тебя.
Но мне это так и не удалось, да я и не особенно старался.