Я вижу, он забеспокоился, нервничает, чем-то смущен.
— Ну, не тяните, говорите прямо, в чем дело, — подбадриваю я его. — А вообще-то, если хотите, можете идти домой.
— Видите ли, товарищ директор, — произносит он скороговоркой. — Они хотят переночевать у меня. Дядя уехал в провинцию, оставил мне ключ, у нас две комнаты…
— Понятно, — смеюсь я. — Словом, вы содержатель гостиницы. И думаете, они крайне нуждаются в вашем присутствии? Ну, бегите за ними, отдайте им ключ и живее возвращайтесь обратно.
Я замедляю шаг. Юноша вскоре догоняет меня.
— Порядок?
— Полный.
— Они обрадовались, не правда ли? Сказали, что своим счастьем обязаны мне? Ну, тащите бутылки.
— У, какие теплые.
— Давайте охладим!
Мы подходим к мосткам. Здесь в ту памятную ночь я «принял крещение».
Прохожу вперед по гулким доскам, вода недвижима, словно застыла, пахнет мазутом, огни не переливаются на ее поверхности. Сажусь, сбрасываю ботинки, спускаю ноги вниз и погружаю в воду две бутылки.
— Помогайте, — говорю я. — К тому времени, как спина устанет, пиво охладится.
Он садится рядом со мной и делает то же самое.
— Если бы у нас была веревка… — неуверенно говорит он.
— Если бы. Зачем же мечтать о том, чего нет? Раздобыть надо, вот и все. Если не можете, лучше молчите, чем говорить «если бы». Пиво и так охладится.
От нервного напряжения не осталось и следа, более того, я чувствую какую-то приподнятость и бодрость; такое состояние бывает, когда, проснувшись после глубокого и продолжительного сна, выпьешь крепкого кофе.
— Платен. Вам знакомо это имя?
— Платон?
— Нет, Платен. Автор книги по физиотерапии. Досталась мне в наследство от отца. При нервных расстройствах он рекомендует делать прогулки на рассвете, по росистой траве, босиком.
Мой спутник смеется.
— Этот Платон, наверно, был пастухом?
— Платен. И отличным физиотерапевтом.
— Жил по меньшей мере тысячу лет назад?
— Всего пятьдесят.
— Допотопные представления. Где найдешь теперь росистый луг? Кругом асфальт. Да роса и не нужна. Ее вполне заменяет холодная вода. Периферическое кровообращение…
— Оставьте в покое теорию. Ну а если человек не ограничивается омовением ног, обливает водой и голову, как Иоанн Креститель голову Христа?
— Тогда она запаршивеет. Иоанн тоже не стал бы крестить Христа водой из Малого Дуная, а если бы и стал, то только по злобе.
— Вы всегда так трезво рассуждаете?
— Это же общеизвестные истины.
— Как полагаете, пиво уже охладилось?
— Кажется, да.
Мы направляемся к домикам.
Из открытых окон доносится храп, сопение, шепот. Кёвари иногда даже приостанавливается.