Все молчали.
— Ну что, молчите?
— Тебе тоже лучше бы помолчать, — с упреком заговорил Митю. — Зачем сразу лезть в бутылку? Разве с тобой и пошутить нельзя?
«Хороши шуточки, — злился я про себя, но уже без прежней ярости. — Шутить можно, да нужно знать меру, все имеет свои границы…»
Я знал, что за Гизи многие бегали, и знал, как проявляется уязвленное самолюбие: кто имел успех у нее, тот злословит хвастливо, а кто потерпел фиаско, тот злопыхательствует.
Это случилось за год до того, как я стал играть в институтской команде. В ту пору тренировки футболистов и девушек-баскетболисток иногда проводились в одно и то же время, раздевалки находились под трибунами в противоположных концах коридора, а душевые — посередине, обе рядом. Футболисты, как бы по рассеянности или замечтавшись, частенько вместо мужского душа заходили в женский. Иной раз до того размечтаются, что «не замечая» ошибки, сбросят с себя халат, станут под душ и уже начинают регулировать кранами воду. Чаще всего это заканчивалось тем, что девушки сначала набрасывались на «рассеянных» с кулаками, а потом лупцевали их полотенцами и тапками. Взбучка не отбила охоту у юношей, более того, они уже начинали состязаться в умении лучше защититься, уклониться от ударов и, изловчившись, обнять какую-нибудь девушку. А потом поджидали ее у ворот и с притворным смущением извинялись.
Особенно много таких «рассеянных» искали встреч с Гизи. У нее больше всех было почитателей и поклонников, потому что Гизи действительно была самой привлекательной в баскетбольной команде: стройная, для баскетболистки, скорее, среднего роста, но вообще довольно высокая, широкоплечая и в то же время женственная, с темно-русыми волосами и голубыми глазами. Грудь у нее была полная, но даже на соревнованиях она не надевала бюстгальтера (говорила, что он стесняет и раздражает ее) и поэтому всегда привлекала внимание зрителей, особенно мужчин.
На первой же после моего сообщения о женитьбе тренировке (я уже раскаивался в том, что перешел в институтскую команду) меня встретили холодно, недружелюбно. Я нарочно опоздал немного, чтобы избежать обычной болтовни перед игрой, быстро переоделся и собрался было выйти на поле, как ушастый Деги остановил меня.
— Папаша, погоди, ребята решили ответить на вопрос, поставленный тобой в несколько резкой форме в подвальчике Матяша.
Они придумали провести тайное голосование. В шкаф положили две шапки, раздали четырнадцать спичек (по числу игроков в команде вместе с запасными) и сказали, что сейчас при мне по одному войдут в раздевалку и опустят спичку в ту или иную шапку. Затем я могу сосчитать и получу ясное представление о Гизи.