Воевать перевёрнутым фронтом для моих полков вообще не проблема, но на правом фланге была сосредоточена вся артиллерия, поэтому, чтобы прикрыть сейчас занятые боем с пехотой противника центр и левый фланг, я отдал команду развернуть полки правого фланга на девяносто градусов. Самое главное, что пока шла переправа вражеской конницы, всю артиллерию удалось оперативно передислоцировать — перекатить и развернуть.
Что же касается польских пешцев, то они уткнулись в непреодолимую стену из копий, пробиться сквозь которую у них не было ни сил, ни особого желания. Тем более лучники прицельно расстреливали весь этот польский сброд из — за спин присевших на колена пикинеров, отчего и так всерьёз обескровленные ряды поляков, заваленные раненными и трупами, редели ещё быстрее, к тому же всё больше и больше пешцев начинало «линять» в сторону своего обезлюдевшего лагеря.
Наконец, переправившаяся на наш берег конница Конрада Мазовецкого устремилась в атаку. Накатывающие на правый фланг конные дружинники, во всё горло крича боевые кличи, начали опускать копья наперевес, примериваясь для разящего таранного удара по спешенному противнику.
Вот первые ряды конников миновали рубеж в четыре сотни метров — войдя в зону поражения ближней картечи. Раздались сигналы труб и дублирующие их выкрики командиров. «Заговорила» полковая артиллерия, пехоту сразу окутали густые облака порохового дыма, а громкий грохот орудий причудливо соединился с противным визгом чугунных картечин. Вскоре, практически «вслепую» из — за окутавшего всех дыма заработали лучники — на врага с металлическим шелестом полился целый дождь из стрел.
По всему фронту наступления противника начали образовываться и быстро разрастаться завалы из агонизирующих тел людей и животных. Эта печальная участь в первую очередь постигала плохо доспешных дружинников, облачённых в кожаные доспехи. Но, не смотря на наши локальные успехи, решительности и мужества оставшимся «в строю» всадникам было не занимать. Подстёгивая ногами коней, они объезжали завалы и продолжали нестись, желая лишь одно — как можно быстрее врубиться в ряды ненавистных русичей.
Но рвущихся вперед рыцарей повторно и более эффективно «причесал» ужасающий залп десятков орудийных стволов. Спотыкнувшиеся о смертельно жалящий металл кони на полном ходу перебрасывали через голову своих наездников, другие кони заваливались наземь, взбивая копытами воздух и раздавливая своей тушей седоков. Даже уцелевшие кони начали останавливаться, взбрыкивать и словно пьяные шарахаться по сторонам. Совсем непривычная к артиллерийскому бою конница так и не доскакала до позиций полков, окончательно встав у образовавшихся многочисленных кровоточащих завалов. Целых и невредимых среди этих «счастливчиков» практически не наблюдалось — у многих из щитов и даже доспехов торчали стрелы. То, что этой толчеёй они изображают из себя прекрасную неподвижную мишень до них, похоже, ещё не доходило. Поляки с немцами принялись жарко обсуждать свои дальнейшие намерения, кричали, размахивали руками.