— Этого не случится.
— Нет?
— Потому что завтра я убью Этельхельма, — заявил я.
— Не сегодня ночью?
— Завтра, — отрезал я.
Ода вопросительно вскинул бровь, но промолчал.
— Люди Хеорстана сообщили Этельхельму, что нас следует ожидать завтра, — пояснил я. — Он думает, что я попытаюсь пробиться через северные ворота, поэтому враги сосредоточат все внимание на укреплениях, обращенных к северу.
— То есть завтра они будут настороже, — заметил Ода.
— Как и сегодня ночью.
Ночь — это время, когда пробуждается зло, когда призраки и тени наполняют мир, когда страх смерти ощущается человеком наиболее остро. Этельхельм и Эльфверд скрываются в глубине дворца, стражники в красных плащах окружают их. Ни одному чужаку не позволят войти под дворцовую арку, если только он не принес чрезвычайной важности послание, но и тогда его разоружат перед воротами. Коридоры и залы полны воинов, как из дружины Этельхельма, так и королевской. Даже сумев пробиться через ворота, мы оказались бы в лабиринте переходов и дворов, кишащих врагами. С наступлением утра, когда злые духи уползут обратно в свои логова, двери дворца распахнутся, и Этельхельм наверняка отправится на свой наблюдательный пост на северной стене. Именно там я его и найду.
— И каким же образом ты завтра его убьешь? — поинтересовался Ода.
— Не знаю, — признался я.
Я и вправду пока не знал. Честно говоря, единственный мой план строился в расчете на счастливый случай, то есть его не было вовсе. Ночь выдалась теплая, но, подумав о том, что предстоит мне завтра, я поежился.
Рассвет пришел рано — летний рассвет, обещающий очередной безоблачный день, омраченный только висящим над городом дымом. Спал я плохо. Мы раскатали парус баржи на палубе, выставили часовых и улеглись. Всю короткую ночь я не знал покоя. Болели ребра, ныли плечи, саднила кожа. Должно быть, я все-таки задремал, но чувствовал себя по-прежнему уставшим, когда солнце взошло и вместе с ним с юго-запада задул свежий ветер. Я истолковал этот ветер как знак богов.
Там, в Верламесестере, мой план казался осуществимым. Пусть и не самым реальным, но осуществимым. По моим расчетам, пока люди Этельхельма будут выискивать меня взглядом с северной стены Лундена, мы поднимемся на холм со стороны реки. А что дальше? Я воображал, что застигну Этельхельма и его племянника где-то близ укреплений и, рассеяв внезапным натиском охрану, получу шанс убить обоих. Я надеялся, что их гибели будет достаточно, и, как только мы откроем ворота и впустим Мереваля в город, восточные англы примкнут к нам и помогут изгнать из Лундена западных саксов. Этельхельм правил, опираясь на страх, — без этого страха его власть рухнет.