Какой же я был глупец! Вообразить, что я возглавлю восстание кентцев против Уэссекса?! Разбить Этельхельма с силами кентских ополченцев и горсти нортумбрийцев? Дурацкая гордыня, и ничего больше. Я Утред Беббанбургский, поэты слагали песни и пели зимними вечерами в моем беббанбургском доме, а один из бардов величал даже Утредом Непобедимым. Верил ли я ему? Меня побеждали не раз, но милостивая судьба всегда давала мне возможность отомстить. Но всякий знает, или обязан знать, что судьба прихотлива.
— Wyrd bið ful ãræd, — сказал я Финану. Судьбы не избежать.
— Судьба — та еще сука, — заметил он. — Но в чем заключается теперь наша?
— Избегать всех ячменных полей, — весело отозвался я.
Ирландец не улыбнулся:
— Мы идем домой?
Я кивнул:
— Мы возвращаемся на «Сперхафок». И идем домой.
Он посмотрел на меня, словно отказываясь верить собственным ушам, потом перекрестился:
— Спасибо тебе, Бог живой!
И мы пошли обратно на север. Вороны или лисы растерзали труп лебедя, вокруг птичьих ребер валялись перья. Я коснулся молота Тора и про себя возблагодарил богов за посланные ими знаки.
— Эти сны, они не всегда бывают истинными, — помявшись, сказал Финан.
— Но при этом служат предупреждением.
— Это да, точно, — согласился он, шагая рядом со мной. — Так что станется теперь с Лавандовыми Титьками? — Финан перевел разговор, не горя желанием распространяться насчет своих дурных видений.
— Пусть брат о ней заботится. Я попробовал, пришла его очередь.
— Это справедливо.
— А вот Авирган караулит не ту дорогу, — заметил я.
— Неужели?
— Если люди Этельхельма станут отступать, то пойдут, скорее всего, по этой дороге. По крайней мере часть из них. Они не захотят потерять свои корабли.
— Этому напыщенному юному эрслингу невдомек, что у них есть корабли?
— Судя по всему, нет, — отозвался я. — А мне как-то не пришло в голову доложить ему об этом.
— Вот и пусть напыщенный ублюдок попусту тратит время! — Финан довольно хмыкнул.
Летний день клонился к вечеру. Небо прояснилось, потеплело, солнце отражалось в воде, стоявшей на лугах и в болотцах.
— Прости, — обратился я к Финану.
— За что?
— Мне следовало прислушаться к тебе. К Эдит. К Сигтригру.
Мои извинения его смутили.
— Клятвы тяжким грузом лежат на совести мужчины, — произнес он, сделав несколько шагов.
— Верно, но мне все равно следовало прислушаться. Прости. Мы вернемся на корабле на север, а потом я поскачу на юг, чтобы присоединиться к Этельстану в Мерсии.
— И я поеду с тобой, — с восторгом подхватил Финан. Он обернулся. — Интересно, что поделывает Сигульф?
Звуков битвы из Фэфрешема не долетало, впрочем мы могли находиться слишком далеко, чтобы слышать звон оружия и крики раненых.