Да уж… Папуля… Похлеще Винтореза будет. Того гляди, еще и ремнем нас драть начнет. Какая-то у Стэнфорда гипертрофированная привычка всех опекать. Или это такой прикол?
Он перетек от Пола ко мне так стремительно, что я даже моргнуть не успела.
Озвереть, какая у чувака с такой-то массой моторика.
— А что это мы так коварно улыбаемся? — пророкотал Стэнфорд.
Это он меня спрашивает? У меня язык заклинило, как затвор механического пистолета. А этот здоровенный жлоб давил на меня своей кубатурой, ну, приблизительно, как слон на маленькую собачку, которой от страха хотелось если не описаться, то сказать визгливое «Гав», или хотя бы на крайний случай жалкое «Тяв».
— Радуюсь, — с какого-то перепугу (не иначе) ляпнула я.
— Чему? — высоко приподнял бровь Стэнфорд.
— Всю жизнь мечтала узреть лик Бога.
Господи, что я несу? Я же обещала Мэйсону. Заткните меня.
Стэнфорд внезапно полуприсел передо мной, упираясь руками в колени, и лицо его оказалось с моим почти на одном уровне.
Моргнув, я уставилась в его глаза, и вдруг совершенно натурально в них увязла. Они были бархатно-карими, подсвеченными изнутри каким-то золотистым светом — мягким, теплым и завораживающим. Этот человек гипнотизировал меня, как удав кролика, а я даже сил не находила, чтобы сопротивляться.
Да что происходит-то?
— Ну, смотри, девочка, внимательнее, потому что это лицо ты будешь видеть каждый божий день с утра и до вечера в течение полугода. Нравится? — совершенно неожиданно подмигнул мне Стэнфорд и улыбнулся так широко, искренне и заразительно, что я почувствовала, как кровь приливает к лицу и где-то в груди начинает шевелиться что-то очень похожее на смущение.
Нравился ли он мне? Я как-то после Кларка на смазливых мужиков вообще смотрю как на стеклянные двери. Насквозь и мимо, в смысле. А Стэнфорд, если присмотреться, был красавчиком. Женщины от таких мужиков обычно кипятком писают. Этот экземпляр точно знал, как действует на баб и, убеждена, бессовестно этим пользовался. А сейчас пытался охмурить и меня своей неотразимой харизмой. Нет, «Просто Бог», со мной такие варианты не катят.
— Очень нравится, — на полном серьезе выдала я, и Стэнфорд удивленно нахмурился. — Лицо у вас такое… примечательно-правильное. Высокий лоб, широкие скулы, тяжелый подбородок… Отличная мишень. У вас яблочко вот прямо между бровей можно нарисовать, — и в подтверждение своих слов я ткнула в лоб Стэнфорда указательным пальцем.
Лицо Бога изобразило божественное изумление.
— Зачетно, — как-то излишне радостно для потенциальной мишени хмыкнул он, а потом, наклонившись к моему уху, загадочно шепнул: — Я тоже люблю рисовать, но предпочтительно живопись, а не натюрморты. А яблочки лучше кушать, Масик. Полезно для глаз и здоровья.