Дежнов нуждался в поддержке, безотчетно выставлял непременно теневую сторону вопроса, надеясь, что чрезвычайный посол немедленно откроет сторону светлую, перспективу, вселит уверенность… Дежнов сказал:
— Прямых доказательств нет, но я думаю, что в Конье сейчас о Закавказье, а не о Персии ведут речь! Французские дипломаты — с Юсуфом и Мустафой.
Фрунзе повернулся к первому секретарю российского представительства:
— Товарищ Михайлов, что вы скажете на этот счет?
Михайлов же повернулся к Абилову:
— Вот Ибрагим подтвердит: Юсуф говорил нам, что в первый свой приезд Буйон действительно добивался военного союза. Но получил категорическое «нет». Во второй свой приезд Буйон уже молчал.
— А в Конье сейчас говорит! — сказал Дежнов.
— Не знаю, товарищи, — Абилов взялся за чай. — Мне Мустафа сказал: не надо беспокоиться.
Дежнов пожал плечами:
— А что он еще может сказать?
— Недавно на церемонии, когда поднимали азербайджанский флаг в нашем посольстве, Мустафа провозгласил: новая Турция страдает не только за себя, она — форпост, обороняющий весь Восток. Нет, не пойдет Мустафа на союз с империалистами, клянусь!
— Что же, оппозиция утопит его, — мрачно предсказал Дежнов.
— Так ведь события показывают, что это капитан крепкого корабля? — улыбнулся Фрунзе.
«Вернется Мустафа — поставим вопрос прямо… — подумал Фрунзе. — Оскорбиться, отгородиться сейчас — это как раз то, чего хотели бы Франклен и Харингтон… Наш отъезд бросил бы турок в объятья Аристида Бриана и уже наверняка против нас…»
За дверями послышались тяжелые шаги, вошел Андерс:
— Проверил, как устроились бойцы… Часовых одел: к ночи мороз, собаки лают…
Фрунзе спросил гостей: как анатолийская деревня, что за выступление партизанских вождей (говорили в дороге) произошло в начале года? Абилов взялся отвечать:
— Это было самое тяжелое и вообще критическое время… Вожак партизанских колонн Черкес Эдхем предъявил ультиматум Кемалю, Собранию. С требованием сдаться!
— Как я понимаю, это был чисто левацкий фокус. Так?
— Да. Эдхем объявил себя защитником крестьян, даже большевиком!! Но когда Кемаль в ответ на ультиматум двинул полки, окружил и разгромил штаб Эдхема, тот пустился наутек и перебежал через фронт, к королю Константину или кто там был…
— А сейчас проявляет ли себя этот… большевик каким-либо образом?
— Не видно… Наверно, выжидает… Возможно, разведчиков засылает… Так, видимо…
Фрунзе записал у себя в блокноте: «Андерсу — прояснить суть истории с лжебольшевиком, нас касается». Продолжал:
— Теперь еще о Рауфе. В свое время этот господин, пользуясь случаем, хотел отнять у нас Батум. Связан с Муженом, который того же хотел и хочет… Кто же, Ибрагим, теперь примыкает к группе Рауфа, кто поддерживает его?