— Очень серьезный вопрос. Выступление иностранца.
Февзи закряхтел и опустил свои толстые веки. Рефет согнутыми пальцами осторожно погладил кончики закрученных кверху усов, скромно тоже потупился:
— Я слышал в кулуарах возмущение и удивление.
Кемаль будто колебался:
— Вполне возможно, что уважаемый Февзи допустил неточность, сказав: «Выступит». С другой стороны, в Собрании есть лица, распространяющие и слухи, и записки иного порядка. Возможно, я скоро получу письмо от Бекира Сами, если одна из записок не является фальшивой. Что касается Фрунзе, то, если его предполагаемое выступление вызывает ваше возражение, мы еще раз обсудим этот вопрос так, чтобы это выступление не состоялось…
— Только так, — глухо произнес Рауф. — А письмо Бекира Сами вызвано твоими ошибками…
— Мы вместе с тобой начинали, — сказал Рефет. — Ты — вождь. Мы дорожим дружбой, залогом спасения… Но ты все больше отходишь… Это приведет к беде. Зарождаются слухи, что ты готовишь казнь султана и объявление Турции республикой. Это — конец…
— Не придавай серьезного значения легендам, — небрежно отмахнулся Кемаль, с трудом удерживаясь, чтобы не взорваться. Люди, которых он с первого шага тянул и тянет за собой, говорят ему: «Ты отходишь от нас!» — Не занимай свой благородный ум мыслями о судьбе султана. По мнению многих, личность нынешнего султана настолько серая, что вызывает удивление — зачем вообще упоминать о нем?
— Султан принадлежит нашей истории, неотъемлем. Мы продолжаем ее и делаем это достойно, — сказал Рефет. — А подписание договора с Украиной повлечет усиление Московского, и мы потеряем возможность беседы со странами, которые промышляют в Турции издавна, уже много лет.
— Видишь ли, — задумчиво сказал Кемаль, закурив, — при всей глубине своих наблюдений ты не учитываешь, что мы не можем сейчас удалить Фрунзе. Франклен-Буйон тоже так считает. Необходима некоторая гибкость. Я не решаюсь утверждать, что когда-нибудь достигну твоих высот в дипломатии, но уверен, что сделаю договор необидным для наших вооруженных друзей, что поможет им вывести свои войска, оставить в покое нашу родину. Сами будем промышлять в нашей Турции.
— Главное, чтобы договор с Фрунже не походил на Московский! — в азарте воскликнул Рауф.
— Он должен быть более холодным, — поддержал Рефет. — По возможности пустым!
— Что ж, — проговорил Кемаль и взглянул на Февзи. — Мы вовсе не намерены раздражать Запад… Цель у нас более серьезная. Радикальная… Кстати, русские, кажется, не против нашего соглашения с Западом — при условии постоянства мира… Благодарю вас за ваши искренние советы… Скрытые же распространители подрывного письма получат другой — надлежащий ответ.