В минувших веках Восток шел на Запад, заливая землю кровью. Затем Запад двинулся на Восток, выжимая кровь и пот народов. И так далеко прошел Запад вокруг Земли, что увидел собственный хвост. Нынче вновь поднимается Восток. Но не для похода, лишь освобождения ради.
Нужно успокоить Рефета и Рауфа, отвлечь. Иначе навредят.
Несомненно, что Рефет с Рауфом соответствующим образом настраивают Собрание, хотят сорвать переговоры с Фрунзе, совсем рассорить… Не сделать ли вид, что Фрунзе его, Кемаля, совсем не интересует? Вот он даже уехал из Ангоры.
Как же справиться с положением? — мучительно думал Кемаль. Рауф и Рефет — как болезнь: ни отсечь, ни уговорить. У него поражены печень и почки, но не выбросишь их. «Хотя они меня убивают», — подумал он о Рефете с Рауфом, как о своих больных почках…
За окном зафырчал автомобиль. Они уже приехали.
И вот они со значительным видом быстро вошли в кабинет, сели за отдельный стол, как судьи. Но Кемаль не дал им и рта раскрыть, сказал:
— Нехорошо, что русских повезли по недостроенной дороге. Чем это объяснить?
— Интересами встречи! — нашелся Рауф. — Встречать обоз, это было бы унижением Турции.
— Ты хотел бы, чтобы те сверглись с узкоколейки в пропасть и тем избавили нас от оскорбления?
За иронией Кемаля кипело бешенство, и Рауфа брала оторопь. Но он справился с собой, ответил с достоинством:
— Да, я желал бы, чтобы они сверглись… в некотором смысле… Главное, чтобы не отвлекали нас от наших старых полезных друзей.
— Глубоко ценю… Но, по-видимому, у тебя, при твоей занятости, еще не было времени для анализа. Я же в Конье не переставал слышать предложения наших прежних французских друзей — продвинуться в Закавказье. Я имел возможность сопоставить одно с другим… Словом, проявить элементарную вежливость нелишне, когда тебе привозят золото…
— Чтобы разрушить договор Франклен-Буйона, — будто нечаянно заметил Рефет.
А Рауф:
— Распространился странный слух!
— Что еще? — нахмурился Кемаль.
— Будто Фрунже приглашается на трибуну Собрания.
В эту минуту вошел мешковатый Февзи. Он слышал. Не здороваясь, сел боком к Рефету, сказал:
— Да, если захочет, выступит завтра на вечернем заседании.
Рауф вспылил:
— Это невероятно! Позволить такое… Да еще в момент, когда возобновляются хорошие отношения с Францией!
Несколько часов назад высказанная Февзи с глазу на глаз мысль о выступлении Фрунзе в Собрании была новой и неожиданной для Кемаля. Он знал Абилова. Если Фрунзе того же склада и может понять депутатов, то почему бы ему не выступить? Кемаль согласился с Февзи. А сейчас сказал, будто соглашаясь с Рауфом: