Тут завод на заводе: бензиновые, парафиновые, масляные… Еще недавно сюда баржами шла сырая нефть, трубы изгибались вдоль и поперек улиц, сотни верст труб, в них стучало, фыркало, будто что-то живое. Возили нефть и в бочках медлительные измазанные аробщики. Но сейчас кругом обрушенные стены, ржавые кубы-хранилища. Мелкие заводы погибли еще в лапах нефтяных королей. А другие — в войне, остановленные бывшими хозяевами.
Поезд полз. Ваня высунулся из окна, крикнул прохожему, видно рабочему человеку — другу:
— Здорово! Хлеб в лавках имеется?
— Пришел эшелон и с хлебом, и с сахаром! — Затем человек показал рукой, где находятся промыслы: — Да вот — поджигатели. Промыслы-то горят!
Значит, еще идет ожесточенная борьба… За Черным — Белый город, тоже рабочий, но помоложе и светлее. Прямо-таки Харьков. Кончились заводы и трубопроводы, начались пятиэтажные дома с магазинами.
…Из гостиницы «Европа» командующий вышел вместе с советниками и секретарем, сам при Золотом оружии. Ваня проводил, открыл дверцу высокобортного автомобиля:
— Товарищ командующий, разрешите, мы с Кемиком пройдемся тут недалеко, к морю.
Улицы будто знакомые. Ваня присматривался, кто с чем, куда проходит, проезжает в пароконном ли фаэтоне, на линейке ли с подножкой. Прислушивался к разговорам, когда на русском… До турецкой границы — сутки поездом, а многие в Баку боятся, что опять придут турки, как приходили в восемнадцатом, султанские, опять откроются военные действия. Ваня в это не верил. После совещания с местными работниками Фрунзе вернется, уточнит момент.
Дыма пожаров в городе не чувствовалось — ветры… Середина ноября, а липы, акации и плакучие ивы в скверах зеленые, как на севере летом. На главную почту, сказали, идти по Телефонной до Биржевой улицы. Полно разноязычного народа, гомон, круговорот. Грузчики, хриплые и багровые от натуги, согнулись под огромными, как дома, тюками. Степенные извозчики погоняют коней не спеша. Люди грузят и везут различные товары. Уже идет свободная торговля. Обменивают деньги на деньги: я тебе рубли, ты мне турецкие лиры или доллары. Пирожки и курево на лотках. Серебро же продается из-под полы. Кое-кто спекулирует ценными предметами — из кармана. А на виду — тюки хлопка, шерсти, мешки с сухофруктами. Мальчишки — приказчики и разносчики, все орут. Беспризорщина выползла погреться, что-нибудь раздобыть. Многие здесь из голодающих губерний.
Ване запомнилось хорошее название: «Бакинская коммуна». Она выклюнулась здесь, возле нефти, в восемнадцатом году. Но ее задавили, комиссаров ее убили те, которые сейчас хотят покорить турецкого мужика. Власть взяли мусаватисты — азербайджанские капиталисты и помещики. Однако рабочий народ вновь восстал, подошла с севера Красная Армия, и в Баку и во всем Азербайджане теперь прочная Советская власть.