Натали тоже, очевидно, сообразила, что сболтнула лишнего и тут же поспешно добавила:
— Я имею в виду ее замужество! Ей теперь не по статусу ходить в такие места.
Она лгала. Я не сводил взгляда с ее лица и мог бы поклясться — Натали лгала. А это значит…
У меня все внутри похолодело. Мира могла оказаться беременна. Я не использовал защиту ни разу, полагая, что глупая девчонка пользуется таблетками. А она, значит, была весьма не против начать рожать новых Вознесенских!
А может, это был вообще не мой ребенок. За прошедшее время малыш Никки вполне мог переступить через свою брезгливость и залезть к ней в постель. И эта мысль вызывала еще большее отторжение, чем перспектива самому оказаться папашей.
Нужно было выяснить правду. Нет, не так. Для начала ей придется выслушать, как все было на самом деле, а потом… я найду способ узнать, добрался ли этот мерзавец до главного лакомства.
— Извини, мне нужно идти, — сказал я поспешно Натали, выбираясь из-за стойки.
Погруженный в свои мысли, я перестал улавливать вокруг себя что бы то ни было. И не заметил ни тени, следовавшей за мной по пятам, ни тяжелых шагов, когда запрыгивал на мотоцикл, чтобы немедленно мчаться к Мире.
Только резкая, невыносимая боль, прорезавшая тело в один миг, вернула меня к реальности. Но ненадолго. Испуганный женский вскрик — последнее, что отпечаталось в сознании перед тем, как мой мир погас.
— Тчшшш! — велела я Наташке, которая прибыла ко мне с пакетом фруктов на следующий день моего добровольного заточения в дедовой квартире. — Дедуля спит. Этот черт мохнатый совсем его умаял, — пожаловалась на четвероногий «подарок», скачущий вокруг нас меховым шариком.
— Ой, я не удивлена. Но дед хоть гулять начал выходить, — покачала Наташа головой. — Я тогда руки помою и к тебе, а ты чего-нибудь поесть сообрази, хорошо?
— Опять гуляла, что ли? — усмехнулась я.
— В баре была. Кстати, Сашу там… видела, — выдала Наташа и тут же осеклась, словно сказала лишнее.
Я нахмурилась, потому что показалось, будто подруга побледнела. Но сосредотачиваться на этом не стала — махнула рукой на свою комнату, скомандовала:
— Давай… иди, я мигом.
Горячие бутерброды заняли от силы полчаса времени. Правда, мне показалось, что минуты тянутся, словно приторная помадка. Мысли, которые я усиленно гнала от себя, так или иначе возвращались к Саше. И почему я так остро реагирую на него? После того, что эта скотина сотворила, последнее, чего мне должно хотеться — тратить на него время, раздумывая о том, не стоит ли обсудить случившееся тет-а-тет. Не то чтобы я не верила мужу, напротив… Но и услышать версию главного виновника не помешало бы.