Мураками: Сильно же вы разозлились.
Одзава: Я уже выписался из отеля, и мне оставалось только уехать, когда капельмейстер Берлинской филармонии – ему безмерно доверял маэстро Караян – контрабасист по фамилии Зеппериц и еще несколько музыкантов пришли с извинениями: «Мы искренние просим прощения. Все это время после вашего ухода ударные разучивают фрагмент, который не получался. Не могли бы вы завтра хотя бы взглянуть?» Разве мог я отказать после таких слов?
Мураками: Понимаю.
Одзава: Я снова позвонил Вилфорду и сказал, что останусь еще на день, через консьержа сдал билет… Вот такая история. Это довольно известный случай.
Мураками: В итоге вы исполнили «Эстансию».
Одзава: Исполнил. Вернулся и дирижировал.
Мураками: Клайбер ни за что бы не вернулся.
Одзава: Нет, не вернулся бы. (Смеется.) В моем случае сыграло роль отсутствие прямого рейса в Нью-Йорк.
Мураками: Смогли убедить, пока искали стыковочный рейс. (Смеется.)
Одзава: С момента основания Сайто Кинэн Цеппериц больше двадцати лет руководил в оркестре контрабасами. Недавно он умер.
[Примечание Мураками. Изначально «Эстансия», оп. 8, была написана Альберто Хинастерой как музыка к балету в 1941 году. У Хинастеры это вторая музыка к балету после «Панамби», она по праву считается его визитной карточкой. Полное национального колорита произведение изображает жизнь гаучо и жителей пампы. Впоследствии переработано в сюиту (оп. 8а), которая исполняется в настоящее время.]
Мураками: Но вернемся к нашему разговору. Во время исполнения Клайбером «Богемы» в Японии партию Рудольфа исполнял Дворски, партию Мими – Френи.
Одзава: Верно.
Мураками: По-моему, Карлос Клайбер способен извлечь абсолютно новые рисунки даже из привычной Второй симфонии Брамса или Седьмой симфонии Бетховена. Открыть что-то новое. Чтобы зритель подумал: «Ничего себе, вот что, оказывается, скрывалось внутри этого произведения». Выдающихся дирижеров, искусных дирижеров много, но способных на такое – почти нет.
Одзава: Хм, интересно.
Мураками: Видимо, это требует очень глубокого погружения в партитуру.
Одзава: Да, он очень тщательно читал партитуру. Ему не повезло иметь знаменитого отца.
Мураками: Эриха Клайбера.
Одзава: Думаю, он поэтому был таким нервным. Просто кошмар. Но, знаете, Карлос, судя по всему, относился ко мне очень хорошо, по-доброму. Не знаю, с чем это связано. Вера тоже ему нравилась, они дружили. Несколько раз он выбирался на мои концерты, часто звал вместе поужинать. Когда меня назначили музыкальным руководителем Венского оперного театра, Карлос первым позвонил поздравить. Мы тогда долго проговорили.