Но я не такая. Ночные клубы мне неинтересны, кинотеатр и пиццерия далеко от моего дома, мотоциклы я не люблю, а море и тем более заграница мне не светят. Никогда. Я просто учусь, стараюсь выйти на красный диплом, чтобы порадовать маму, читаю книжки, иногда встречаюсь с подругами. И всё.
Но тут появляется этот цыганорумын, который несёт многозначительный бред про моего отца и, самое главное, откуда-то знает о тёмных пятнах моей биографии. Хотя никто об этом не знает. Даже Алинка. Даже мама. Никто.
Я повернулась спиной к реке, облокотившись на перила, и с интересом посмотрела на него. Мужчина замер в ожидании.
– Ну допустим, – сказала я, выдержав паузу. – Просто давайте на время допустим, что я не сошла с ума и всё это правда. Вы не обладаете гипнозом, чтобы убедить меня, что перевоплощаетесь в животных и мой отец – действительно граф Дракула. Но моя мама никогда не была в Румынии. Как румынский вампир нашёл её в России? Причём не в Москве, а в нашей провинциальной дыре? Ради чего?
– Ради того, чтобы зачать вас, домна Нина.
– Поближе вариантов не нашлось?
– Не знаю, моя домна. Тогда я ещё не был его фамильяром, – честно ответил Бесник.
– Раз я твоя госпожа, то ты мой раб?
– Я ваш слуга, домна, – поклонившись, ответил он.
– Сойдёт. Тогда я буду обращаться к тебе на «ты». А ты перестанешь называть меня домной, это отвратительно. Итак. Как давно ты за мной следишь?
– С того дня, как вам исполнилось пять лет, моя дом… моя господарша. Тогда вы впервые проявили себя, открутив голову голубю.
…О да, я себя проявила! Это было в детском саду. За мной уже пришла мама. Она заболталась с бабушкой моей подружки Дашки Кудряшовой. Мы с Дашкой, чтобы не скучать, объедали ягодки ирги с кустов. Там ещё была маленькая девочка Катя в смешных очках, которая была в меня влюблена и почти каждый день рисовала мне в подарок какие-то рисуночки. Она ходила за нами хвостиком и тоже периодически срывала с кустов ягоды.
Остальные тоже вышли на прогретую солнцем площадку, рисовали мелом на асфальте, бегали, возились. Потом какая-то девочка рассыпала семечки, и прилетели голуби. Их было так много, что они совсем не боялись детей, только немного сторонились взрослых.
Мы с Дашкой решили поймать голубя и погладить, но наглые птицы постоянно убегали, даже не собираясь взлетать. Вот тогда я заметила хромого голубя, бросилась вперёд, и он довольно быстро оказался у меня в руках. А ещё через минуту я свернула ему шею, оторвала голову и ловила ртом капли голубиной крови под визг разбегающихся детей.
Из садика мне пришлось уйти. Дашка со мной больше не дружила. Маму долго вызывали на какие-то комиссии, сначала вместе со мной, а потом без меня. После всех этих официальных разговоров она возвращалась очень расстроенная, а иногда даже плакала по ночам. Полгода я провела у бабушки, а потом мама пристроила меня в новый садик, строго-настрого запретив вести себя плохо.