По стечению обстоятельств примерно в тех краях он был и в момент появления последнего из одержимых. И хотя уверял, что находился далеко и никакого отношения к тем событиям не имел, проверить это сейчас было невозможно. Как и слова мужчины о том, что он был незнаком с покойным журналистом.
А вот того, что перестал ездить к Разлому именно после тех трагических событий, не отрицал, заявив, что на костре он видал это проклятое место, и раз уж выдалась возможность обосноваться на другом конце лепестка и больше никогда не видеть негостеприимных родных краев, он ею воспользовался в полной мере и с большим удовольствием. Тем более родители к тому времени умерли и никаких нравственных долгов не осталось. Вполне понятное и распространенное желание, Блак прекрасно его понимал, что, однако, не отменяло иных возможных причин такого разрыва.
Примерно в то же время от него в неизвестном направлении ушла жена Зеноя, оставив трехлетнюю дочку на попечение мужа. Матери та не помнила, в сознательном возрасте не видела и видеть не очень-то хотела, искренне обиженная на предательство. Еще лет пять после этого Савин прослужил под Фонтом, потом вышел в отставку и стал гонять грузовик по городу уже в мирных целях.
Обычная жизненная история, которая вполне могла быть правдой. А могла и не быть, если Зеноя не сбежала с любовником, а погибла от рук мужа и канула, например, в тот же самый Разлом. И если убиенный Морриг Вист как-то раскопал эту историю и попытался мужчину шантажировать…
Однако расспрашивать самого брошенного супруга подробнее Адриан пока не стал, удовлетворившись ответом его дочери на вежливый вопрос: «А почему помогать не приехала ваша мама?» Савин Тург чувствовал себя спокойно и уверенно, незачем нервировать его раньше времени. Все равно завтра ехать в Фонг, а пропажа оттуда родом и наводить справки стоило там.
Аптекарь на прямые вопросы о Разломе смущенно признался, что да, бывал. Почти полвека назад, ведомый юношеским любопытством и максимализмом, уверенный, что парламент скрывает правду о Разломе и на самом деле там…
Приехал и хлебнул впечатлений по самые уши. Он оказался очень чувствителен к воздействию и за ту пару дней, которую провел у Разлома, чуть не рехнулся, тогда же заработал косоглазие и едва не сиганул в пропасть, повезло, что на него наткнулся патруль. Удирал он оттуда, напрочь забыв о своем максимализме, и очень не любил вспоминать краткое знакомство.
Блаку сложно было представить степенного аптекаря юным бунтарем, но повода не верить не было, как не было свидетельств знакомства Донта с покойным и темных пятен в его биографии. Родился здесь, учился в Фонте, почти сразу после учебы поехал к Разлому, после чего вернулся домой и старательно помогал в аптеке отцу, но чьим стопам и пошел, занявшись алхимией.