«…Наблюдая эти последовательные изменения и разнообразие в строении на небольшой группе птиц, близко связанных друг с другом, вряд ли кто-нибудь в состоянии вообразить, что, начиная с трудностей, которые они перенесли, чтобы обосноваться на архипелаге и, рассматривая при этом какой-нибудь определенный вид, который изменился настолько, что в результате получились совершенно иные формы…»
Если возникло желание понять ход рассуждений Дарвина, то лучше всего самому объехать острова и поизучать тех самых вьюрков. Рядом с прибрежной зоной, в низинах, мы чаще всего можем встретить маленького земляного вьюрка с коротким, слабо развитым клювом, поскольку клюв большего размера ему и не нужен, достаточно и такого, приспособленного питаться зернами и семенами, которые он находит на земле. Он похож на обычного воробья. Пройдя дальше, в глубь острова, нам начинают попадаться вьюрки среднего размера, а, чуть позже, можно увидеть больших вьюрков — тоже земляных — клюв у этих птиц больше и сильнее, этим клювом они уже могут очищать и шелушить крупные, жесткие семена с растений, растущих на возвышенностях.
На деревьях можно заметить две разновидности вьюрков с другой формой клюва: один похож на клюв попугая, он питается исключительно плодами и побегами, у другого форма похожая, но приспособлена для ловли насекомых. Если вместо зарослей деревьев, мы углубимся в заросли кактусов, то там найдем очередных вьюрков, но с клювом длинным и загнутым на конце, приспособленным для того, чтобы добывать из цветов нектар, которым они питаются.
И, наконец, если повезет конечно, можно увидеть «дятла» — это вьюрок, который добывает гусениц и червячков, спрятавшихся под корой деревьев в трещинах, норках, используя тонкий прутик или иглу кактуса. Это единственный случай среди животных, не считая приматов, кто применяет инструмент для достижения своих целей. Та ловкость, терпение и умение, с которыми дятловый вьюрок «работает» со своим прутиком, достойны отдельного внимания и изучения.
Существует множество других отличий среди вьюрков, обитающих на архипелаге. Получается, что внутри одной и той же группы, птицы отличаются в зависимости от острова.
Это и навело Дарвина на мысль, что все эти вьюрки не были созданы природой как отдельные разновидности, а, происходя от единого родоначальника, эволюционировали и наилучшим образом приспособились к окружающей среде. На основе этого можно было предположить, что и все остальные виды претерпели похожую эволюцию.
Все это воспринимается лучше, если учесть, что — как я уже указывал раньше — на островах не было ни растительной, ни животной жизни. Вся жизнь пришла туда извне. Галапагосы родились из моря, после одного или серии вулканических извержений. На самом деле, большинство из островов — по крайней мере, самые большие из них — это всего лишь вершины вулканов, поднявшиеся над поверхностью воды. Наибольший из них, Исабела, состоит из пяти кратеров, расположенных случайным образом, и многие ученые предполагают, что в далекие времена эти кратеры были отделены друг от друга проливами. Последующие извержения и лава, вытекающая из самого большого, привели к тому, что они соединились в одно единое целое. В общем, по некоторым расчетам на архипелаге более двух тысяч вулканов, а два достигают высоты в тысячу пятьсот метров.