Мог. Но не собирался. В этом она была совершенно уверена.
Проклятье!
Сегодня просто день разочарований.
– Ты не пьешь вино, Рыба Полосатая.
– Нет настроения, и день слишком долгий, чтобы начинать сейчас.
Они проговорили еще с час, сидя перед открытым окном, через которое со стороны моря долетали тревожные крики плачущих чаек. Все остальные новости интересовали Лавиани мало. Смерть Борга засела в ее мыслях, закрыв путь в Пубир. Больше ей там нечего ловить.
Уже когда она уходила и была на лестнице, Мариус сказал ей в спину:
– В городе еще сойка.
Она сразу подумала о высоченном ученике Нэ.
С этим Виром следовало что-то делать. Лавиани, правда, сама пока не понимала, что и как. Но от его присутствия по спокойной воде Рионы уже пошли круги, а это приведет к тому, что те, кто водится на глубине, поднимутся на поверхность. Может, не мгновенно, но это случится. Например, когда новости дойдут до Пубира, станет известно, что в Рионе использует таланты сойка, которой здесь быть не должно.
А какой сойки быть не должно?
Единственной неучтенной сейчас в Ночном Клане.
Лавиани.
Борг мертв, Шрев мертв, но что там думают насчет случившегося Золотые и новый глава Клана – это еще большой вопрос.
– Есть подробности?
– Нет. Но источник надежный.
– Совсем никаких?
– Видели в районе Трещоток.
Лавиани думала начать поиски с Фехтовальщиц, где она почувствовала Вира в первый раз. Трещотки – куда более бедный, располагался следующим, забираясь на склон холма и оставляя его вершину голой, еще с тех пор, как в одну из башен ударила молния, сжегшая ее, а также парк вокруг. Что же. Можно поискать и там.
– Эй, Рыба Полосатая. – Мариус смотрел ей в глаза, улыбался по-доброму и с сожалением. – Рад, что ты жива. Но если у тебя проблемы со своими, не появляйся здесь, пока не решишь их. Подобные тебе обычно не отличаются дружелюбием к таким, как я. Моя дочь, может, и заноза, но рисковать ею не желаю.
– Береги себя.
– И ты.
На том они и расстались.
Она наняла лодку и проплыла на ней всю бухту до устья Пьины, больше не желая бродить по порту. Потом пошла пешком и в Трещотках была только через три с лишним часа. Места здесь не сказать что опасные. Люди жили небогато, но в основном честно. Этот район, с улицами, забиравшимися вверх, с домами, ютящимися на склонах, выглядел человеком, уже прожившим свои лучшие дни, а теперь доживавшим тот период, который располагался где-то между лучшим и худшим.
Еще все не так уж и плохо, но… Трещотки ветшали, разрушались, беднели, из них уходили прежние люди, и их место занимали те, кто раньше здесь отродясь не появлялся.