Некоторые тайны становятся известны через десятилетия, а другие так и исчезают в прошлом, хотя могли бы что-то изменить в настоящем.
К добру. Или злу. Этого мы уже никогда не узнаем.
Из лекции Дерека Однорукого, командира таувинов Лунного бастиона
Свет луны, бледно-серебристый, похожий на иней, что выступает на замерзшей траве пустошей Летоса в конце месяца Журавля, проникал между старых деревьев, растущих прямо перед окнами.
Тени от их ветвей, гротескные и измененные, растеклись на высоком потолке, медленно и лениво шевелясь, стоило лишь по саду особняка Бланки пробежаться слабому ветерку. Их движение гипнотизировало Шерон. Ей казалось, что она находится на дне, среди холодной бледной гальки, а над головой колеблются, подчиняясь течению, длинные широкие стебли бурых водорослей, что образуют на глубине целый лес для морских обитателей.
Нет. Не водоросли.
Щупальца чудовищного кракена, что порой утаскивает на дно не только рыбацкие лодки, но даже горбатых китов.
Нет. Не щупальца.
Волосы.
Волосы уин, плавающих в прозрачной, точно слеза, студеной воде. Живущих в развалинах скрытых морем городов погибшего Летоса. Поющих долгую песнь во время лютых зимних штормов. Трубящих в розовые раковины, играющих в грандиозных волнах, которые с ревом штурмуют берег час за часом, день за днем, год за годом и век за веком.
Ей хотелось встать с кровати, закрыть окно. Будет душно, но зато уины останутся где-то там, по другую сторону стекла, пускай указывающая все равно будет видеть их призраков на потолке своей спальни.
Желание было очень сильным, но она не пошевелилась.
Лежала, положив голову на грудь Мильвио, стараясь дышать как можно тише и слушая, как медленно, неспешно, ровно и спокойно бьется его сердце.
Он спал, и она боялась спугнуть краткий момент покоя. Боялась уснуть, чтобы потом проснуться и понять, что все это ей почудилось, его нет и возвращение Фламинго всего лишь ее мечты, а отсутствие – настоящая реальность.
Совершенно глупые мысли, Шерон вполне понимала, но ничего не могла с собой поделать.
Стоило лишь на мгновение представить – и страх сдавливал виски. Она боялась потерять треттинца. А еще хотела впиться зубами себе в ладонь, до боли и крови, лишь бы прогнать вызывающий острую панику ужас.
«Успокойся, – внезапно шепнул ей неделями молчавший браслет. – Дыши. Это не сон. Дыши! Ну же!»
Последние слова звенели точно опасная сталь.
И Шерон совершила волевое усилие, хотя первым ее желанием было сопротивляться. Артефакт отдавал приказ, хотя не имел на это никаких прав. Он стал ею, а не она им.