И он кивнул.
Когда они остались одни, она долго смотрела на него, затем начала расстегивать рубашку.
– Нет, – попросил он. – Нет.
Та опустила руки, убрав их от завязок.
– Как тебя зовут?
– Светти. Я из Ганцтва, это… – Та покачала головой. – Не знаю, как далеко отсюда. Меня захватили во время последнего рейда три года назад. Кажется. Как ты здесь очутился, фихшейзец? Почему они тебя не убили?
Он вместо ответа показал на еду:
– Ты можешь поесть и отдохнуть. Времени у тебя до утра.
Она не спорила и больше не задавала никаких вопросов. От еды отказалась, стянула с лежанки шкуру, бросила у огня. Легла, сказав:
– Спасибо, что спас меня сегодня.
Когда через несколько часов, вслушиваясь в тишину поселка, он засыпал, то видел, что женщина так и не уснула. Она просто лежала под одеялом, и ее била дрожь.
Нэ разбудила его, самолично войдя в дом. Рабыни уже не было, шкура осталась брошенной у прогоревшего очага.
– Пора, парень. – Старуха стояла в дверном проеме сгорбившись, закрывая тусклый утренний свет. – Есть будешь в лодке.
Он вышел следом за ней, ежась. С гор тянуло ощутимым холодом, ветер поднял рябь на озере, дышащем паром.
Ветер пах кровью и пеплом, и Эйрисл, не обратив внимания на окликнувшую его Нэ, обошел дом и уставился на идолов, ноги которых оказались завалены телами. Сорок, а может быть, и пятьдесят мертвецов с перерезанными глотками остывали в наступающем утре, и промерзлая земля неохотно поглощала в себя их кровь.
– У ловчих свои традиции. Не мне их нарушать. – Он ощутил в словах Нэ нечто похожее на извинение.
– Они убили своих рабов, Катрин. Потому что ты пришла?
– Так они чествуют богов и прогоняют тьму. – Ее голос звучал ровно и равнодушно.
Он хотел сказать резкость, но понял, что его слова не имеют никакого смысла. Они не изменят ни Нэ, которая не остановила ловчих, ни ловчих, которые убили пленников из-за глупой веры. И пленников тоже не воскресят.
– Кто эти боги?
Старуха тяжело вздохнула, указав на женщину с камнем:
– Кандира, богиня смены сезонов. Ибо она умерла и воскресла, и так с приходом каждого года. Она мать надежды, защиты, крова, хранительница очага, опека всех ловчих. Незримая, но всегда возвращающаяся. Поющая песни, решающая споры, способная возродить мир, ибо слово ее – закон. Кандира на старом наречии означает Мокрый Камень. Так они стали звать Нэко после того, как та умерла. Этот, с орлиной головой, Гер’далес. Воин надежды. Тот, кто пришел, когда умерла Кандира, и сражался с тьмой, защищая ловчих. Он погиб в сердце горы, но все еще жив и жестоко наказывает любого отошедшего от пути воина. Ему молятся перед набегами, он смотрит, как молодые юноши становятся воинами, и забирает в свои подземные чертоги всех, чей срок пришел. Такой шлем, в виде орлиной маски, когда-то носил Кам.