Народ расслабился. Луша о чем-то весело беседовал с Соломией, девчонки бегали по кустам и смеялись. Из старших с нами был только дядя Шрека, довольно внушительный пучеглазый мужчина с широкими красными ладонями. Он работал на стройке и мало что понимал в подростковой тусовке, но за картошкой следил умело.
Потом мы устроились за столом и ели столько, что я удивлялась, как влезало в нас такое количество еды. Пластиковые стаканчики без конца наполнялись колой и водой, шуршали пакеты, в которых лежало печенье. Потрескивал костер, и звучала музыка из колонки.
Я на еду особо не налегала. Парочка сосисок, немного печенек и неизменный кофе. Матвей незаметно подсунул мне кулек со своим домашним печеньем, и я угостила Кристю.
– Ого, какое вкусное! Твоя мама пекла?
– Она только пироги с картошкой умеет печь. Нет, это мой знакомый. Угостил вот. Нравится?
– А ну-ка, ну-ка. Что за новый знакомый? То-то ты так равнодушно говорила про Богдана. У тебя новый парень? Точно, и потому ты так отводишь глаза сейчас и сжимаешь губы. Я же знаю, когда ты врешь!
– Нет никакого нового парня. Вот клянусь, Кристя, – отбивалась я.
Моя подруга не верила и все твердила, что я похожа на влюбленную, и потому такая скрытная и молчаливая.
– Ладно, не хочешь, не говори, – засмеялась Кристина. – Пойду поищу подходящие кустики. Ты со мной?
– Пока не хочу.
– Ну сиди. Я скоро.
И Кристя зашагала в сторону высоких кустов. Больше я ее не видела в тот день.
Когда Кристя не появилась спустя полчаса, меня охватило легкое беспокойство, но я продолжала сидеть. Возможно, подруга заболталась с кем-то из одноклассников. Или заблудилась слегка. Может, вообще цветочки собирает. Но вдруг поляну перекрыл дикий визг, и мы повскакивали со своих мест как ошпаренные.
– Я видела там, в кустах! Это привидение! Это старые мертвые монахини! – верещала Поверчучка.
– Какие монахини? – не понял Луша, поднимаясь от костра. Он пытался еще раз развести огонь и поджарить оставшиеся сосиски.
– Я видела! Они напали на меня, они поцарапали меня! – орала Ирка, и ее лицо, покрытое слезами и длинными кровавыми царапинами, внушало ужас.
Остальные девчонки тоже принялись орать что-то непонятное, Луша вскочил и кинулся в кусты, где лазила Поверчучка. Я последовала за ним, потому что беспокойство, охватившее меня, запылало пожарче, чем наш костерок.
– Ты что тут делаешь? – не понял Григорий, уставившись на меня, когда мы вдвоем оказались в гуще высоченного кустарника.
– Ищу Кристину, свою подругу, которая приехала ко мне в гости, – пояснила я.
– Давно она исчезла?