– Что ты готовишь? – поинтересовалась я. – И кто тебя научил?
– Мы ведь с дедом жили вдвоем, приходилось готовить. Пожарю нам картошку, это просто. Ты же умеешь жарить картошку?
– Теоретически – да, но лучше меня об этом не просить. Мать уверяет, что у меня руки из задницы растут и я годна лишь на мытье посуды в своей забегаловке.
– Гадкая у тебя мать.
– Знаю. Похожа на ведьму. Да, кстати о ведьмах. У твоего деда есть записи о прошлом? Может, он вел какой-то дневник или составил что-то вроде списка убитых ведьм?
– Да, он записывал.
– Тогда давай посмотрим. Нам надо узнать, как зовут этих двух ведьмачек и как твой дед их убил.
– Их звали Ульяна и Орыся. Две ужасно некрасивые тетки, их фотографии хранятся у деда.
– Так что же ты молчишь? – От удивления я даже вскочила со стула.
– А чем это поможет?
– Где эта тетрадь? Давай вместе почитаем.
– Внизу, в дедовой мастерской. Да подожди, я поставлю картошку на плиту. Вот теперь пойдем.
Матвей сполоснул руки под краном, деловито вытер их полотенцем – точно повар-кондитер какой-то, – и мы направились в гараж его здоровенного дома.
В мастерской деда Стефана пахло так, что я невольно сморщила нос. То ли зверобоем, то ли полынью, то ли мятой и гвоздикой, вместе взятыми.
В травах я совершенно не разбиралась, но пряно-приторный запах в темном, длинном помещении казался неуловимо знакомым.
– Вот она, коробка с его тетрадями. В одной из них я и нашел список убитых ведьм с фотографиями. И этих двух наших нашел. Смотри.
Я взяла тетрадь. Старые страницы в клетку немного пожелтели, но по-прежнему гладкие. Почерк у деда Стефана был очень четким, даже красивым. Наклон влево, буквы печатные, заглавные украшены какими-то завитушками.
Ульяна и Орыся. 1961 год, село Самонивцы.
И старая фотка, на которой у высокой березы стоят две молодые женщины. Их головы покрыты платками, лица – широки и неказисты, глаза – маленькие, руки – грубые и большие. Замученные работой в колхозе, уставшие, бестолковые тетки, которые ровным счетом ничего из себя не представляли.
– Действительно, страшные какие-то, – пробормотала я и положила тетрадь в коробку.
Порывшись в ней, нашла какое-то удостоверение, старое, потертое, бесцветное. Раскрыла, прочитала и удивленно уставилась на Матвея.
– Твой дед что, служил в немецкой полиции? Это же запись на немецком. Он был полицаем?
– Не знаю. Я не знаю, что это за удостоверение. – Матвей попытался забрать у меня посеревший кусочек картона, но я отдернула руку.
Конечно, в те времена не на всех документах делали фотографии, потому нельзя было со стопроцентной уверенностью сказать, кому принадлежало это удостоверение личности. Но фамилию и имя я прочитала несмотря на то, что написано на немецком. Левандовский Стефан.