Это имя — Рувен Шилой (в другой транскрипции — Шилоах) — пока еще по большому счету не приобрело национальную известность и не вошло в сонм героев, уважаемых евреями всего мира. Такова реальность: люди из теневой сферы, например шпионажа, редко получают (при жизни) признание, которое они заслуживают, если вообще становятся известными. Имя Шилой, тем не менее, следует запомнить как олицетворение разведки Израиля.
Кстати, за пределами государства благодаря своей многогранной деятельности он был достаточно известен — хотя его известность больше касалась легальных сторон его работы. Многие политические и деловые партнеры Шилоя считали его прежде всего не разведчиком, крупнейшим стратегом разведывательного сообщества Израиля, а дипломатом и политическим организатором, «очень деловым человеком», близким к первым руководителям страны.
Вот как о нем вспоминают: «Невысокого роста, с голубыми глазами, поблескивающими за стеклами «профессорских» очков, Шилой обладал пронзительным, давящим взглядом».
«От него исходило ощущение силы и таинственности».
«Он отличался ненасытной любознательностью и всегда вникал в мельчайшие детали вопросов, которыми занимался».
На правой щеке этого невысокого, сдержанного, всегда аккуратно одетого человека змеился шрам — памятка от взрыва арабского автомобиля, начиненного взрывчаткой, в марте 1947 года неподалеку от иерусалимского представительства Еврейского агентства? Те, кто его знал, говорят, что Шилой умел задавать вопросы, но сам редко давал ответы. Это был одинокий волк, который занимался своим делом, предпочитая оставаться за кулисами, пунктуальный и методичный аналитик, представлявший свои рекомендации без какой-либо эмоциональной окраски. Он был очень реалистичным, точным и прагматичным человеком, но в личной жизни предпочитал оставаться загадочным.
«Шилой любил в своих интервью и при заполнении всякого рода анкет сообщать о себе противоречивые сведения, даже когда эти детали не имели особого значения, как если бы он хотел создать вокруг себя обстановку тотальной секретности», — отмечал его биограф Хагай Эшред.
«Когда Рувен Шилой садился в такси, — вспоминает его друг, выдающийся дипломат Абба Эбан, — он никогда не называл водителю адрес. Только лаконичный приказ: «Поехали». И когда водитель спрашивал: «Куда?», Шилой смотрел на него таким пронизывающим и недоверчивым взглядом, будто тот был опасным шпионом»>[8].
Шилой пришел в этот мир под именем Рувена Засланского.