— Раньше надо было бояться, когда каку кушал. Некогда нам, поехали.
Сев в служебную машину, Варкун кивнул Родину:
— Пока всё совпадает, и по времени тоже. — Родин промолчал, сделав вид, что не слышит, и продолжил разговор со Слюсаревым.
— Ряба с кем-то цеплялся, когда в кабаке был?
— Вы что, Рябу не знаете? Как напьётся, так все козлы, один он Д’Артаньян. Так это всегда бывает, внимания никто не обращает уже. Ну официанту в бубен дал за то, что тот у него рюмку перевернул. В общем, ничего выдающегося.
Когда подъехали к моргу, на крыльце стоял Закин в окровавленных перчатках и с удовольствием затягивался сигаретой, держа её хирургическим зажимом.
Хулиган кивнул на табличку, на которой было написано «МОРГ» и произнёс:
— Всегда, когда вижу это слово, удивляюсь — почему именно морг?
— Тёмный ты человек, Слюсарев, — ответил Родин. — «Морг» — это аббревиатура, расшифровывается — «место окончательной регистрации граждан».
— Ты серьёзно? Я думал, морг, потому что мёртвые, место окончательной регистрации… сука, аж мурашки по коже… лучше бы не знал.
— Так для тебя и «моменто море» означает «мгновенная смерть».
— Само собой, а что не так?
— Конечно, нет, это выражение переводится «Помни о смерти».
Варкун заглушил машину, открыл дверцу.
— Привет, Закин, как там наш труп, не ожил? — схохмил он.
— Как говорил отец народов — «береги голову, без головы человек совсем инвалид», — философски изрёк Закин, приглашая внутрь.
В мертвецкой на полу лежал уже знакомый труп без головы, рядом в обыкновенном мешке из-под картошки лежала голова.
Варкун поднял мешок, вытряхнул голову, и она покатилась по полу как мячик. Родин ловким движением подхватил её и, подняв за волосы, приставил почти в упор к лицу Слюсарева хладнокровно спросил:
— Это он?
— Он, — даже не ответил, а как-то выдохнул Хулиган и, теряя сознание, упал на пол.
— Ять, — матюкнулся Родин, — какой нежный уголовник пошёл, в обморок как барышня падает.
Подошёл Варкун, наклонился над Слюсаревым, ударил пару раз по щекам и, видя, что эффекта нет, позвал Закина.
Закин поднёс к носу вату с нашатырным спиртом, а когда Хулиган немного пришёл в себя, влил ему в рот самого лучшего, по его мнению, лекарства — рюмку чистого медицинского спирта. На Хулигана лекарство подействовало благоприятно — глаза прояснились, щёки зарозовели.
Родин ещё раз задал вопрос:
— Это точно Ряба?
— Сто процентов, — ответил Хулиган.
На лице Варкуна торжествовала победная улыбка. Родин взял Слюсарева за рукав, подвёл к трупу и спросил:
— Так был Ряба одет?
Слюсарев кинул беглый взгляд на труп и отрицательно кивнул головой.